Облачный бык

Яков не только платил, он собирал интересные слухи и получал занятные знакомства, а заодно охотно слушал жалобы пожилого врача на лихость мальчишек из корпуса. Вот и сегодня – расплатился, попросил ругать Топора строже, чтобы не лез в новые драки прежде излечения старых ран. С тем и ушел, но больницу не покинул: поднялся на второй этаж, якобы разыскивая знакомого. Часы посещения были выверены заранее. А прочее устроил Норский, он, как обычно, успел всюду: довез и устроил Юлию, убедил Курта и вообще – расчистил дорогу.

Сглотнув сухим горлом, Яков миновал внешнюю охрану в коридоре. Прошел в комнату, дождался, пока внутренняя охрана проверит одежду и имущество, уточнит право на посещение у поручителя. Наконец, был впущен в приемную. И оттуда через порог шагнул в кабинет…

Яков старался контролировать себя, но – споткнулся, даже зажмурился. Было до тошноты противно ощущать собственный животный страх, и тем более показывать его открыто. Увы, он сам пришел за болезненным ответом, и прошлое приступило к пытке, ломая сознание: в светлом кабинете смерклось задолго до вечера, звуки стали гулкими; запах лекарств сменился вонью факелов и горелой плоти… Яков пошатнулся, но устоял.

– Вам дурно? Присаживайтесь.

Голос не имел ничего общего с прошлым, тон – тем более. Яков глубоко вздохнул, на ощупь продвинулся вперед, вцепился в спинку кресла, сел. Прошлое нехотя отодвинулось. Тот пацан давно мертв. Свою короткую жизнь он слепо вверил фанатичной идее… и только под конец попытался открыть глаза рассудка. Пришел к старшему в замке Ин Тарри. Потому что уважал? Хотел любой ценой услышать иное мнение? Или причина была совсем иная? Нет ответов.

Яков рывком поднял голову и сразу, в упор, рассмотрел собеседника. Вздохнул, расслабил плечи… в комнате вроде бы стало светлее и свежее. Ин Тарри, живущий в нынешнее время, ничуть не походил на предка. Да, такой же рослый, златовласый. Но глаза – живые. Лицо усталое, даже измученное. Человеческое. Ни малейшего желания казаться величественным, ни намека на высокомерие.

– Нас слушают? – прямо спросил Яков.

– О да, это ответственное дело исполняет Хват Кириллович, он лучший в сбережении тайн. Ведь Курт сказал ему, что я тоже хозяин, – Микаэле Ин Тарри монотонно выталкивал слова, чтобы заполнить ими пропасть отчаяния. Он не пытался шутить, и, пожалуй, почти не следил за тем, что именно произносит… смолк, прикрыл глаз. Встрепенулся, уделил больше внимания собеседнику. – Мне сообщили: Яков, ни отчества, ни фамилии. Что ж, пусть так. За вас просил некий Норский, он протеже Курта и друг маленького художника Василия. Им обоим верю… и сейчас, когда вижу вас, я рад, – Микаэле поморщился. – Я заинтересован. Вы уникальны на мой взгляд. Тема тоже. Артель, верно?

Князь замолчал, напрягся… сделалось совсем очевидно, его мысли не здесь, он вслушивается в тишину соседней палаты. Равно боится и этой тишины, и любого шума. То и другое может означать ухудшение состояния раненного.

– Ваш брат выживет, – пристально изучив дверь за спиной Микаэле, предрек Яков. – Я бы увидел тень и ощутил близость грани, будь его время на исходе. Нет и малой угрозы. Он очнется уже к ночи. Утром – крайний срок.

– Вы бы увидели, но тени нет, – Микаэле глубоко вздохнул. – Благодарю.

Яков некоторое время молчал, щурясь от того, что намерения и идеи мелькают с пугающей быстротой. Он пришел, ненавидя призрак из прошлого и намереваясь использовать потомка – вслепую, он испытал мгновенную симпатию к Микаэле и сразу отодвинул решение, как эмоциональное и потому неверное. Он вдруг возмечтал вслух сказать главное слово этого дня – наживка… и устыдился такой грубой формулировки. Хотя, если уж предельно честно, для себя самого – да, он здесь потому, что выйти на главную цель без князя в роли наживки, кажется, нельзя.

– Совестливые люди стесняются использовать партнеров, хотя ум советует им быть попроще и не брезговать удобным, но недостойным путем, – отметил Микаэле, пристально изучая собеседника. – Не вижу причин для вас не использовать меня. Однако же вслепую не получится. Я такого не допущу. Мы совершенно посторонние люди, это все упрощает… и усложняет тоже. Давайте попробуем искренность. Будет наверняка больно, зато быстро и эффективно. И это подходит вам. Без амбиций к власти и достатку, но с огромной энергией и ясной целью… О, вы игрок с очень крупными ставками. Жизнь, справедливость, правда или… всего лишь месть. Буду огорчён, если именно месть.