Облачный бык

Как ни странно, вечером, в крохотном городишке, в темной тихой конторе обнаружился служащий. Правда, открыл не сразу, вид имел сонный, помятый. И сам – не столичный, любезный и без пустой важнявости. Выслушал мои попытки вежливо и длинно поздороваться, смущенно поклонился и сразу пригласил войти, не говорить же через порог. Я шагнула, продолжая пояснения и предъявляя газету. Он – глянул, вдруг проснулся и весь подобрался! Глаза хищно вспыхнули. Служащий протащил меня через прихожую, впихнул в зал для гостей, отобрал сумку и замер, прижимая её к груди, как законную добычу.

– Никуда не уходите. Никуда!

Прокричав это, он умчался, и сумку унес. Охнул уже на улице, вернулся, поставил сумку в уголок и снова убежал, резвее прежнего.

В конторе не горела ни одна свеча, за окном зрел тишайший вечер. Утонув в кожаном кресле, я уютно задремала с полуприкрытыми глазами. Улица медленно делалась розовой и золотой, в стеклах домов напротив плескался жидкий огонь заката. Ветерок нагонял туман, липы перемешивали его темными лиственными лапами… Сквозь сон думалось, что город словно для меня создан, я сейчас Липова, и кругом – липы. И сезон наилучший, липам предстоит долго густеть-расти до цветения, лето едва народилось, а я люблю это время молодой сочной зелени. Все сильнее хотелось остаться в чудесном городке надолго, чтобы увидеть вечер, когда туман сделается медовым. Ничто так не кружит голову, как сладкий липовый цвет.

Звук резкого дыхания, топот ног. Кому неймется? Разве есть причина спешить в такой вечер, здесь… Ах, да: я пытаюсь наняться на работу! Пора очнуться.

– С ума сошла! Ночь вот она, а ты без крыши над головой, пора бы и поволноваться, – шепотом отругала я себя. Поправила волосы, села ровно.

Первым вбежал знакомый служащий, увидел меня, выдохнул и откинулся на стену, словно ему только что объявили помилование от смертной казни. Следом ворвались двое, крепкий парнишка лет двадцати и крупный мужчина, годный ему в отцы. Оба светловолосые и светлоглазые настолько, что и в сумерках родственность очевидна.

– Здесь она, – невежливо ткнув пальцем, сообщил служащий. – Не ушла.

– Приезжая, – сразу решил старший из прибывших. Рухнул в кресло напротив. – Ох ты ж! И врать некстати, и правду враз высказать никак.

– Вы, случайно, не богаче Дюбо будете? – спросила я. – Восемьдесят рублей обещаете невесть за что! Невесть кому. Чудеса. То есть лучше не врать, вот.

– Скажу, – младший безнадежно махнул рукой, повернулся ко мне, поклонился и выпалил: – Батюшке имение во внезапное наследство досталося два года назад, с тех пор у нас маета да убытки. Спасения никакого нет, по закону «Барвинок» – наш, никто не хочет его забрать.

– Так продайте задешево, – посоветовала я, чтобы поддержать беседу.

– Да кто ж купит? – навзрыд выдохнул старший и уронил голову ниже плеч. Добавил дрожащим шепотом: – с привидением. Там на одну ночь, и то не остаются. Оно, в общем-то, и днем не легше. Дверьми хлопает, воет…

– Жертвы есть? – уточнила я, пока рассказ о привидении не затянулся из-за пустяков вроде скрипа дверей. – Может, оно кого-то об стенку хрясь… или, скажем, по запаху крови нашло и загрызло?

– Н-нет, – шепотом выдохнул младший и даже прикрыл рот ладонью, ужасаясь тому, насколько все могло быть хуже.

– Хоть дралось, ругалось мерзостно?

– Нет, – хором отозвались наниматели, глядя на меня с недоумением. Старший аж вскочил и принялся быстро перечислять: – воет, холодом пышет, волосы от него дыбом, иной раз посуда бьется или еще…

– Отдельную комнату бы. С видом на липовую аллею, – я не стала дослушивать.

Подумаешь, привидение! Видели бы они санитаров в больничке Юлии… или одержимого. Впрочем, разве такое можно всерьёз пожелать хорошим людям? А эти мне глянулись сразу. Совестливые, милые. За меня, незнакомую, уже переживают. Вон – в слова мои не поверили, сидят и молчат. В темной комнате так тихо, что хочется, как в детстве, вскинуть руку и заорать: «Выполз!». Наверняка все взвизгнут от страха. Н-да. Если со стороны изучить мои мысли… то мои ли они? Я обычно не так спокойна. Я обычно совсем не спокойна!

Поверенный очнулся первым. Сходил, принес лампу. Шесть блестящих глаз уставились на меня, и снова стало тихо. Летающую лошадь изучали бы менее пристально. Я бы покраснела от смущения… но слишком устала за эти дни.

– Не передумали? – уточнил старший наниматель.

– Комнату хочу. Отдельную, – напомнила я.

– Тридцать пять комнат и залов только в главном здании, – сообщил поверенный. – Еще флигели, конюшни, дома для обслуги, оранжереи, особняк в парке, для гостей…

– Все пыльное, заросшее, два года нетопленное? Понятно. Так, давайте закончим с наймом. В счет дохода, который я пока не заслужила, получить бы сразу одеяло, корзину с припасами и… И, пожалуй, все. Нет, не все! Хоть раз в неделю хочу выезжать в город. Продукты, цветы, то да се… понимаете? Повозку бы. Шарабан или телегу, мне все равно. Пешком тащить покупки далековато, вот что я подозреваю.

– Это можно, – кивнул младший наниматель. – Но там же… привидение.

– А где сама усадьба?