Облачный бык

– Хватит о них, пустые люди. Дюбо, я так понимаю, сами увязли в деле и не знают, как выбраться. Кто еще?

– Ворье пригородное. Их используют втемную. Их нанимателя мы не установили, все оплачено через посредника, заранее. Дальше… Лёля сидела у меня полчаса. Ушла пешком в сторону поселка, по длинной лесной тропе. Направить ее туда мне велели. Это указание дал третий игрок в деле. Мне уплатили щедро, сверх того припугнули. Мол, они из тайной полиции. Имена покровителей были указаны громкие. Звучало достоверно. Судя по всему эти, как и ты, пробуют отследить, кому интересна Юна. Пока их люди не проявили себя. Еще была побирушка. Лёля первая же и сказала: храмовая, из их суровой нитки. Цветок мы проверили. Метка на нем свежая и сильная.

Лиза смолкла и взглядом велела Якову обернуться: в темном коридоре, за полуприкрытой дверью, наметилось движение. Беззвучно возник смуглый юноша, поклонился и прошелестел: есть новые сведения. В лесу на Лёлю напали. Сработана засада была грубо, злодеев всех отследили, но брать не стали. Появились иные люди, исполнившие эту работу. Лёля ведет себя замечательно: оружия не достала, паникует, бежит через лес, покинув тропу. Нельзя не поверить, что она «пансионная барышня», испуганная до потери рассудка. Ее уже не преследуют прежние злодеи, зато у опушки ждут новые. И это конец игры: там два жандарма и трое в штатском. Значит, девушку намереваются отвезти в ближний участок, чтобы проверить документы и провести первичный допрос. Она обрадуется, что спасена и скажет все честно, – вероятно, на это делается расчёт. И, надо думать, после первого допроса Лёлю уже не отпустят.

– Согласен, – кивнул Яков. Обернулся к Лизе. – Будь осторожна. Васе Норскому можно верить полностью. И, хотя ты не любишь южан, этому юноше – тоже. Иным не верь, даже если станут передавать письма от меня.

– Сам поосторожнее, – усмехнулась Лиза. – Ты вряд ли изжил привычки завзятого игрока.

– Я не играю.

– Разве? То и дело ставишь жизнь на кон, сев за чужой стол и взяв чужие проигрышные карты, – Лиза устало выпрямила спину и отвернулась. – Иди, непутевый. Вот счастье, что ты чужак. Такой сын – горе для матери. Младший, и то менее безрассуден, в его-то годы. Эй, Лёля не пропадет. Она имеет опыт найма, она…

– Тогда тебе было тридцать с лишним, сейчас ей нет и двадцати, – Яков подмигнул Младшему. – Мама Лиза не волнуется за Лёлю, ведь, набросав попреков, знает, что будет дальше. Мне пора. Надеюсь, я не создал и не создам осложнений для всех вас.

– Ин Тарри в деле, – ворчливо попрекнула Лиза. – Пусть они тряхнут мошной. Зачем кровью платить за то, что решается деньгами?

– Лизка, хоть за меня не волнуйся, – Яков быстро обогнул стол, обнял приятельницу со спины, поцеловал в макушку. – Лизка, я ждал возможности выпить этот чай много-много лет. Спасибо. Младший! – Яков выпрямился и строго глянул на пацана. – Следи за ее здоровьем и душевным покоем. Это дело – на тебе, мамкин любимчик.

Последние слова Яков выкрикнул уже из коридора. Проходя мимо, хлопнул по плечу притаившегося в тени южанина – смутно знакомого, уж точно из числа доверенных людей Юсуфа – и заспешил дальше. Покинул дом, замер на миг. Южанин призраком возник рядом и поклонился.

– Те штатские… как ты видишь, наемники или хуже?

– Если мне дозволено прямо высказать мнение, – быстро зашептал южанин, кланяясь, как старшему, – нет, не наемники. Я видел их. Иносветцы.

– Вот этого я и опасался.

Яков заспешил через парк. Южанин беззвучно скользил рядом, не отставая и на полшага. Не иначе – прикинул Яков – у него строгий приказ Юсуфа: беречь наставника. И, если сказано именно так – «наставника», да еще с поклоном, то усердный исполнитель костьми ляжет. Вот еще беда на ровном месте! Хорошо хоть, человек Юсуфа сперва высказался честно, а после пожалел о своей говорливости. Иносветцы – так люди песков с показным презрением зовут служителей чужого для них северного храма.

– Я сообщу старшему, – южанин попытался заступить дорогу. – Умоляю, не надо спешить. Со мной лишь три человека, прочие заняты в слежке. Если вам удобнее он, я вызову господина Курта, но умоляю…

Яков тихонько рассмеялся. «Умоляю» в исполнении пустынного убийцы слишком уж созвучно угрозе. Шепчущее слово – вроде сброшенной змеиной шкуры. Весь настоящий смысл уполз, осталась лишь тонкая оболочка звучания: Юсуф велел сберечь наставника любой ценой, и значит, прямо теперь исполнительному южанину надо остановить спутника. Пока он пытается сделать это мягко, словами, но, если не выйдет так – он отравит, оглушит или… Яков нахмурился, заинтересованно перебирая варианты, пробуя рассмотреть их в черноте непроницаемого взгляда.

– Малыш, прости. Я гораздо старше. Юсуф знает и поймет, – утешил Яков, обездвижив спутника в одно касание. Усадил его под дерево, поправил голову. – Это ненадолго. Очнешься, звони Курту, я почти уверен, тут полезно имя старшего князя. И не переживай, я вовсе не желаю себе вреда. Я ничуть не безрассудный. Ничуть.