(Шелковый свиток с первичным текстом хранился в архивах закрытого города, но был утрачен. По некоторым сведениям, его передал чужестранцам отступник. Он желал отдать и тайну шелка, но не успел… Дальнейший путь свитка неизвестен. Однако уцелела копия, в настоящее время она хранится в Трежале, в сейфе при библиотеке инаньского посла – старшего мужчины клана Тан, господина Тан Ши. Текст является реликвией, он никогда не переводился с исконного языка и не передавался людям вне клана.)
После долгой смуты настало безвластие. Дети восставали против родителей, брат шел на брата, отцы отрекались от потомства. И многим стало казаться: любые средства хороши, лишь бы кровь не лилась, лишь бы устои окрепли. Вот почему деяния клана Му не вызвали порицания в народе, не стали темой обсуждения ученых, не обеспокоили чиновников. Прежде люди Му не приближались к власти, будучи носителями дара лечить тела и души. Особенной их способностью во времена давние было исцеление от малодушия, чрезмерной робости, порочных пристрастий через плетение двойственных узоров, связующих двух людей с противоположными и по-разному ущербными душами – расточительных со скупыми, трусливых с отчаянными.
В годы смуты клан возглавлял целитель, который, возможно, и сам нуждался в лечении, ибо чрезмерна была его алчность. Пользуясь безвластием, он и иные Му творили запретное без порицания. Угрозами и подкупом шли к власти: укорачивали неугодным жизни, ослепляли рассудительных жадностью, лишали мудрых рассудка и хуже – собственного взгляда на жизнь…
Сочетая узоры силы с узорами словес – лживых и хитрых – воссел на парчовом троне Лао Лан Му. Назвался императором и золотой кистью начертал на багряном шелке имя свое, обведя его сильным узором власти и успеха. И всякий поверил: пусть хотя бы так окрепнет страна, залечит раны свои.
На третий год правления Му в мир пришел его сын Дао Ин. Он был назван наследником десять лет спустя, когда всем сделался очевиден его мощный дар к узорам, сочетаемый с изящнейшей каллиграфией.
Смерть первого императора Му была внезапной и, вероятно, насильственной. Так указывают в тайных свитках многие, кто жил в то время и был причастен к дворцовым делам. Второй император династии унаследовал от отца и дар его, и изъян алчности! В первый день правления новый император начертал указ на желтом шелке и велел даровитым мастерицам вышить полновесный указ нитями пятидесяти оттенков. Восемь лет длился труд. Восемь раз по восемь мастериц сочетали шелка. Так был создан нерушимый указ о тенях и свете.
Оспорить указ, пока он шился, пытались многие ученые, говоря, что свет и тень есть две стороны единого: нельзя разделять начала, нельзя противопоставлять их и тем более – отрицать одно ради другого. Увы, голоса сродни огонькам свечей. Задуй жизнь – и они угаснут с последним ее вздохом… Так сказал Дао Ин Му, и слова его были исполнены верными, и настала тишина.
Когда указ «О тенях и свете жизни» был торжественно вывешен в палате закона, никто из выживших мудрецов не посмел возвысить голос для спора. В избранный гадателями день начали поиск теней. Звезды указали рождение годных, их небесные знаки и стихии. Теней стали собирать во дворец, выделив для них запретный предел. Тени императора – если удавалось найти более одного человека для этой участи – жили, пряча лица, не имея права помнить имя. Они не говорили вслух, ведь тени – безгласны.
Когда третий раз от начала правления Дао Ин Му пришел опасный для него год огненного петуха, состоялось покушение. Сиятельный выжил, но ему едва хватило сил для исполнения ритуала. Именно в год петуха сущность Дао Ина была впервые перелита в новый сосуд – в тело тени. Так указ о тенях исполнился, и далее ритуалы повторялись снова и снова: причиной для их проведения становились покушения и болезни или старость Дао Ина. Приходил срок, и дворцовые шу-нань переносили сущность императора в новый телесный сосуд (Примечание на полях: обозначающий мастеров плетения дома Му двусоставный знак «шу-нань» близок к современному «лекарь», но уже никак нельзя дать для него исчерпывающего толкования. Нет понимания по типу дара и его развитию. Сочеталось ли переливание с лекарским мастерством? Нет ответа).
После переливания тень, на миг очнувшись в изношенном теле сиятельного, исчезала: ее отдавали огню, соорудив для завершающей части ритуала чугунную беседку-печь. Дао Ин Му всегда наблюдал, как сгорает тень.
При династии Му слова «да правит сиятельный сто лет, и еще сто, и еще» обрели подлинное значение. Дао Ин Му сделался бессмертен и бессменен. Он правил два века и пережил шестьдесят девять покушений. Успехом увенчалось семидесятое, подготовленное союзом кланов, а точнее силами братьев Тан из клана полководцев и нареченной невесты младшего из них, единственной дочери клана мудрых – Ши.
Младший сын клана Тан стал тенью императора, хотя мог избежать сей участи. Он отрекся от будущего, от самой жизни. Девица Ши вошла во дворец наложницей. Старший сын рода Тан отказался от управления армиями юга – император полагал власть Танов слишком весомой – и возглавил столичный гарнизон, отданный ему, полководцу, словно бы в насмешку…
Наложница Ду Ши оказалась мудрой и решительной. Пользуясь всяческими средствами, она достигла большого тайного влияния во дворце. Именно она свела воедино все возможности и подготовила главное.
В день очередного ритуала переливания тень отдал свое молодое тело императору, очнулся в его израненном теле, встал и сам направился к раскаленной докрасна чугунной беседке. Он уже встал на дорожку из горячих углей и вдруг обернулся, сохраняя невозможное, непостижимое спокойствие на лице.
– Стариком ты стал еще в первой жизни. Вот почему в новых телах ты бездетен, – сказал младший сын семьи Тан, и придворные пали ниц в безмерном ужасе. Ведь нельзя прямо обратиться к императору и никак невозможно сказать ему «ты»! Но Тень пребывал в теле сиятельного… и, кто знает, не обладал ли толикой его величия? Тан продолжил: – Ты сгнил изнутри, отравленный страхом смерти. Ты начинаешь войны, посылая смерти щедрые дары жизней. Ты пируешь, когда подданные голодают. Смеха ради побиваешь камнями младенцев… бесишься от злобы и зависти к нам, людям одной жизни. За порогом для нас – обновление и свет, а для тебя – лишь тьма и пепел.
– Убейте его, – сказал император, который до тех пор молчал, окаменев от наглости тени.
– Я уже иду в смерть… то есть в жизнь, – тень рассмеялся, отвернулся и пошел в высокое пламя. Последние его слова были: – Нерушимый указ дал нам одну жизнь на двоих. Воистину – великий дар!
И сгорел мятежный Тан, отдав свое тело императору, как отдавали многие до него, ведь указ о тенях нерушим. И слова его не имели особенного, тайного смысла.
Так думали все. Так было восемь раз по восемь дней. Когда истекло это время, император упал – бездыханный. Шу-нань, стража, лекари и мудрецы три дня искали причину, пока она не проступила на теле пятнами: такие дает лишь мистический медленный яд, составленный из спор черной немочи, высушенных и сбереженных на пыльце горного цветка Ин. Без запаха и вкуса… без противоядия. Каждый, кто касался теплого еще тела властителя, прожил не более восьми раз по восемь дней.
Болезнь широко распространилась во дворце, но не покинула его стен: за день до ритуала в городе разразилась смута, и ворота двора были заперты изнутри.
Смерть Дао Ин Му исчерпала нерушимость указа о тенях. И более того: в несколько месяцев сам клан Му сделался тенью, сгинул… В запертом дворце умерли шу-нань, верные министры, лекари и ученые – все, кто соприкасался с телом императора.
Городская смута утихла быстро. Старший сын семьи Тан был главой гарнизона и позаботился об этом. Он не стремился занять трон, но имя его было названо звездочетами и повторно – учеными… Есть причины думать, что произошло это при участии наложницы Ду. Именно она держала в руках все нити заговора. Она помогла устроить неудачное покушение, вынудив Му провести ритуал. Она выверила сроки и передала яд последней тени. А ведь тенью был Тан Со Ши, ее нареченный жених…
Вот так, жертвой мужчины, трудами его брата и умом его нареченной невесты было прекращено губительное для страны правление кровавого Му.
В третий день весны старший сын семьи Тан, славный полководец Ин Ляо Тан, известный походами на врага и охраной границ, взошел на престол. Первым указом новый император вернул в страну исконные устои. Были отпущены с миром все тени, впрок собранные в тайном месте. Они прожили остаток жизни людьми. Их дети присягнули клану Тан в вечной верности: они снова носили имена, они могли почитать отцов своих!
Первый император династии Тан правил двадцать семь лет, он соединил страну, расширил границы и утвердил закон. При нем население увеличилось на треть, а территория приросла двукратно. Император пролил много крови, но остался в памяти людской как «Непобедимый Ин», и мало кто роптал на его жестокость.
Первый император Тан взял в жены наложницу Ду, последнюю из древнего и малочисленного клана Ши, и тем соединил два клана, и далее в хрониках именовался Ин Ши Тан – глава двух кланов. Император возвел жену в полные права дочери неба, сделав равной себе во власти, и правила она твердой рукою, пока муж укреплял границы. Власть была передана сыну Непобедимого Ина при жизни отца, и старость первый император Тан провел, как сам того желал – в постоянном движении, осматривая и укрепляя границы.
Похоронены супруги Тан по их завещанию в скромной усыпальнице за столичной стеной, на вершине сторожевого кургана, где прежде рассеивали прах теней, сожженных алчным Му.
На памятном камне выбито: «Хотя время непобедимо, люди не терпят поражения, следуя закону перемен».
Воистину, жизнь и смерть – двуединая целостность.
