Облачный бык

– Переодевайтесь, – Микаэле указал на дверь комнаты секретарей, примыкающей к его спальне. – Кормят в имении вкусно, таково мнение всех гостей. Хотя мое… о, не стану портить вам аппетит. Делайте что угодно, можете досмотреть мою бывшую жену от туфелек до декольте, – Микаэле прижмурился, забавляясь. Услышал, как секретарь роняет что-то, охает. – Хотя дело не шуточное, пусть Курт проверит в работе пса. Розали совершенно глупенькая, увы… Определённо, при ней ключ от сейфа. Надо понять, кто передал, как был снят слепок. Хотя в целом всё скучно. Найзеры – самая старомодная семья мира больших денег. Верят в мистику. Им чудится, что в сейфе припрятана склянка с кровью первого Ин Тарри. Или его сушеный мозг? Или философический камень, вынутый из почки-печенки? В общем, что-то заплесневелое. Луи, вы верите в магию денег?

– Да… то есть нет. – Секретарь надел новый костюм и выбрался в княжескую спальню, неловко проверяя пуговицы и поводя плечами. Ссутулился, заметив внимание князя. – Он безумно дорогой, пошит превосходно… но как-то мне неуютно. Простите.

– О, вы начали общаться, рад. Я отчасти верю в особенную силу денег, есть причины. Деньги – стихия, как природная, так и социальная. Я уже сказал, что вижу их водой. Найзеры видят деньги твердью, строго в золотом эквиваленте, вот почему я уважаю их банковское дело. Дюбо полагают деньги огнем, здесь причина нашей слабой совместимости. Прежде была в силе мистическая во всех смыслах фамилия Элиа, они знали деньги, как воздух. Слишком плотная связь. Элиа надышались и смертельно отравились. Я говорю странное?

– Мне нравится, что деньги для вас вода. Не огонь.

– Огонь разжигают те, кто дорвался. Нагребают первые золотые горы на полях войн. Ростовщики. Дельцы. Воры. Начало накопления почти всегда мрачно и страшно. Дюбо молоды в своем богатстве. Если не уймутся, огонь сожжет их. Но прежде они изуродуют многих.

– А Кряжевы?

– В этом поколении ленивы, что ставит в невыгодное положение страну, где мы находимся. Лень хозяина обращается в жадность слуг. Слепота хозяина и того опаснее, его слуги служат не ему. Поверенные Кряжевых именно так и ведут себя, да вы знаете: сами составляли отчет. Деньги утекают из страны, может приключиться… засуха, – Князь оборвал фразу и покачал головой, наблюдая страдания секретаря, без конца поправляющего ворот. – Но-но, Луи, не пытайтесь привыкнуть к вещи с чужого плеча. Дорогие костюмы одним уютны ценою, а других цена давит. Ваш случай второй. Пригласите сестру, она потрудится вместе с портным, и вещи станут домашними. О: закажите ей платья. Как дознаватель, вы получите немалый доход.

Договорив, князь покинул спальню, почти бегом миновал галерею и спустился по узкой боковой лестнице до первого этажа. Пересек бальный зал, распахнул тяжелые двустворчатые двери и азартно прищурился: лакеи рванулась придержать створки – и не успели, они не ждали появления хозяина с черного хода! Еще бы, у парадного заседланные кони грызут удила, зло косят на чужаков – рыжую смирную пару в извозчичьей упряжке. Значит, баронесса Розали уже здесь, расчет точен.

Князь молча прошел мимо бывшей жены. Подгреб сына под руку и повел прочь. Пальцы не дрожали. Хотя… хотя этот жест Микаэле мысленно проделывал раз сто, и неизменно сын выворачивался из-под руки! Еще бы, как принять сразу отцом человека, почти незнакомого в лицо и по голосу? Память о первой встрече не в счет, мимолетное общение после – тоже. Микаэле понимал все это с острой, личной болью. Он тоже прибыл в имение Ин Тарри совсем юным, и тоже принял отца не сразу. А позже, полюбив всей душою, уважая безмерно, так и не назвал отцом.

Сейчас прошлое повторяется, вот только Микаэле вырос и сам теперь – отец, готовый принять сыновье отчуждение… Он может навсегда остаться для Николо непризнанным. И хуже – получить от сына ныне и позже лишь молчаливое презрение.

– Вас учили верховой езде, Николо?

– Я сам брал уроки и буду стараться.

Голос сына ломался из-за возраста и недавней простуды, а вот волнения не было. Плечо под ладонью Микаэле оставалось крепким, спина – прямой, походка – уверенной. А еще были незримые иным связи – золотые и полновесные, натянутые точно и аккуратно, с пониманием дела. Микаэле прикрыл глаза, изучая эти связи: так много, и все плотные, яркие! Воистину, люди крови Ин Тарри сияют, не зря они издали заметны носителям сходного дара. Правда, ничего похожего не доводилось видеть очень давно. Трудно быть единственным взрослым обладателем дара. Трудно и горько.

Князю вдруг припомнилась та девушка, Юна: она при встрече глядела особенным взглядом, в зрачках играли блики света… Юна что-то видела, это несомненно! Но сама оставалась непричастна к золоту. Словно всегда держала руку Куки – и была свободна от бремени… Так почему она отпустила эту руку? И почему дар, если в ней именно такой дар, не наказывает ее за отречение? А если это иной дар – то какой же тогда?

– Есть особенное место, – с усилием отстранив лишние мысли, вымолвил Микаэле. – Я не показываю его посторонним, Николо.