Облачный бык

– Выпейте, это валериана, – Курт развернул меня, вложил в ладонь рюмку. – Юна, стало лучше? Надо вернуться к вашему же рассказу. Опишите грузного. Как давно знаете его? Почему он намерен устранить вас? Меня интересует всё, что связано с этим знаком.

– Курт, она придумывает дикие вещи, лжет о людях и событиях. Я много раз верил ей, пока не поумнел, – голос Яркута прозвучал устало. – Знак, небось, сама и нарисовала.

– Хоть ты прекрати вести себя по-детски! Это знак артели, – прошипел Курт, нагибаясь через стол к Яркуту. – Артель, запомни слово. А ведь ты не знал, по глазам вижу! Микаэле тебя бережет… А я не стану, я зол. Он солгал даже мне. Сказал, эта дикая история принадлежит прошлому, и память о ней захоронена в подвалах дворца Иньесы, на нижнем уровне. Но дрянь вылезла из могилы.

Курт выдохся, сел. Я тоже устроилась удобнее и чуть расслабилась, отвлеченная от своих обид: надо же, тайная организация нашлась! Она правда существует… Яркут взял листок и долго смотрел на знак, и лицо его делалось спокойным до окаменения. Или он злился, или – неужели? – ему было страшно.

– Мики под ударом? Это давно началось?

– Это всегда продолжается, – поморщился Курт. – Я с ума схожу. Как уберечь Микаэле? Как, если надежных способов нет… Ладно, слушай. Сто лет назад артель убила Эйнара Ин Тарри. Была уничтожена вся северная ветвь. – Курт откинулся на спинку кресла и заговорил негромко, быстро. – Я читал записи, сплошной мистический бред. Микаэле показал те дневники всего раз, год назад. Я посмеялся, счел сказкой: одержимые, ритуалы на крови, черные живки, бессилие пуль. Но Микаэле сказал свое «но-но», и не улыбнулся. Хотя в старом дневнике прямо отмечено: тайную организацию уничтожили, полностью. Ясно излагаю?

– Дальше, – Яркут положил руки на стол, пальцы правой принялись едва приметно подрагивать. Знакомое дело, то ли комбинацию сейфа подбирают, то ли соскучились по клавишам рояля.

– Я видел иерархию знаков в том дневнике. Символ «очищение», вот он, – Курт положил лист перед Яркутом. – Носители этого знака в артели отвечали за удаление следов. Сто лет назад, не теперь. Юна могла придумать подобное?

Курт говорил с отчётливым раздражением. После первых же слов черный пес сел и стал глядеть на Яркута очень внимательно. Облизнулся… улыбнулся.

Я не пес, но мне тоже захотелось улыбнуться. Курт не счел меня безумной! Вмиг веселость пропала: живки, ритуалы на крови – и одержимость… Я не интересуюсь мистикой, но сейчас я хочу выжить. Итак, совмещаю факты: я вижу тень, которую смутно понимаю как близость смерти; грузный явился убирать следы, у него знак артели; грузного я ощущала затененным. Сходится? Лучше б не сошлось. Не буду врать себе: грузный был весь – черный лед. Такой же лед намерз вокруг трупа Васиной мамы. Это лед смерти. Или… или мира по ту сторону порога. Мне стало совсем жутко.

– Совпадение маловероятно, – сказал Яркут и отодвинул листок. – Мики не показал мне дневник. А тебе показал, когда вы ездили в Иньесу. Якобы по просьбе регента.

Я следила за разговором из ледяной ямы ужаса. Я не могла и словечка вымолвить. Зато пес – я охотно следила за ним – подошел и сел у ног хозяина. Он взялся глядеть на Яркута, как на чужого. Обожаю черного Хвата! Рядом с ним спокойнее. Рядом с ним я живая… и скоро смогу говорить. Пес мне верит. И Курт тоже. Вдобавок мои слова получили подтверждение. Сейчас мы все обсудим…

Щеку обожгло темной стужей!

– О-ох, – простонала я, когда душу нанизало на ледяную пику внимания.

Сразу сделалось больно дышать. Мир выцвел… И еще: черный пес оскалился и медленно лег.

– Грузный, – выдавила я, глядя на Курта. – Он умеет чуять. Он нацелен на меня.

– Опять началось, – поморщился Яркут.

Я обозлилась! Это помогло, капкан оцепенения отпустил меня. Юлия была вспыльчивой девицей, сейчас ее способность мгновенно менять настроение очень помогала. Я, прежняя, реагировала бы иначе: сперва замирала, чтобы позже осознанно решиться на какие-то шаги. Сейчас я злюсь, делаю это активно – как Юлия; а еще я – как Юна – наблюдаю за собою со стороны, продолжаю думать и оценивать. Удобно так двоиться!

– Курт, что знаете об одержимых? – я повернулась к союзнику. – Их можно обезвредить? Говорите скорее. Умоляю.

– Согласно дневнику, артель умела подселять сущности. Бесей, или бесов. Легче всего беси вытесняли из родного тела суеверных, примитивных людей. Бесей можно изгнать. Как там было? Исторгнуть за порог. Дело хлопотное, в храме что-то похожее исполняют через сложный ритуал бесоборцы. Их единицы… Сто лет назад бесей за порог выставлял некий союзник. Кто, не указано. – Курт пожал плечами. – Юна, сюда не пройти без приглашения. Я при оружии, подготовка Яркута даже лучше моей.

Курт говорил и говорил, пробуя успокоить, но мне становилось лишь хуже. Пришлось взять в союзники пса: я указала на него, и Курт запнулся на полуслове. Еще бы! Хват, распластавшись, полз под стол, и хвост его был трусливо поджат!

– Черный ход, – предложил Яркут, едва глянув на пса.

– Ненадежно. Никого на подстраховке, – откликнулся Курт.