Обладатель Белого Золота

— Я тоже сделаю все возможное. Но мое время на исходе, а ваше только начинается. Не теряйте его попусту.

Сандер ответил улыбкой, которая сделала его молодым.

— Обещаю тебе, Томас Ковенант. Мы не станем его терять.

На этом прощание и закончилось, ибо слова и объятия ничего не значили. Рука в руке гравелинг и эг-бренд повернулись и пошли прочь по утренней росе. Спустя несколько мгновений они перевалили через гребень холма и скрылись из виду, оставив после себя тягостную пустоту.

Линден обняла Ковенанта, пытаясь сказать этим, что понимает его. Он поцеловал ей руку, поднялся на ноги и, любуясь прекрасным ландшафтом и неоскверненным солнцем, сказал:

— По крайней мере, здесь еще остается Земная Сила.

— Да, — промолвила Линден, тоже поднимаясь на ноги. — С уходом старца неизбежно произойдут перемены. Но пока все по-старому.

В этом Линден была уверена. Анделейн продолжал лучиться чистотой и здоровьем: она не ощущала ни малейших признаков слабости и скверны. И вокруг солнца не было никакой ауры. Ей подумалось, что осязаемый, материальный мир еще никогда не воплощал столь совершенную красоту. Словно читая молитву за здравие Анделейна, она повторила:

— Все по-старому.

С каким-то угрюмым облегчением Ковенант обнажил зубы в улыбке.

— Коли так, он не может повредить нам. Во всяком случае, до поры. Хочется верить, что все это выводит его из себя.

Про себя Линден вздохнула с облегчением, надеясь, что кризис миновал.

Но Ковенант был подвержен быстрым переменам настроения. В следующее мгновение на лице его появилось уныние: он повернулся и направился к обугленному пню, бывшему некогда Лесным старцем Анделейна. Линден двинулась было следом, но остановилась, поняв, что он хочет попрощаться.

Немыми пальцами он коснулся потухшего самоцвета крилла, провел тыльной стороной ладони по прохладной рукоятке, а затем склонил чело и ладони к обгоревшему пню. Линден с трудом разбирала слова.

— Из огня в огонь, — шептал он, — все это время. Сначала Морской Мечтатель. Хэмако. Потом Хоннинскрю. Теперь ты. Надеюсь, что ты хотя бы обрел покой. Немного покоя.

Ответа не было. Когда Ковенант, наконец, приподнялся, лицо и руки его были испачканы сажей, черной, как самое глубокое сомнение. Он отер ладони о штаны, но, похоже совершенно не думал о саже на лбу.

Некоторое время он смотрел на Линден, словно сравнивая ее с Лесным старцем. Та вспомнила, каким образом проявил он однажды заботу о Джоан. Но Линден не была его бывшей женой и взгляда не отвела, тем паче, что лучившиеся здоровьем Холмы придавали ей уверенности и сил. Постепенно его черты смягчились.

— Слава Богу, что ты все еще здесь, — пробормотал он скорее для себя, после чего возвысил голос: — Но вообще-то пора бы нам и идти. Где Великаны?

Линден бросила на него долгий взгляд — Холлиан непременно бы ее поняла — и лишь после этого повернулась, чтобы поискать Первую и Красавчика.

Это удалось не сразу. Вейн и Финдейл стояли у подножия склона, где, видимо, и простояли всю ночь, а вот Великанов нигде не было видно. Однако, поднявшись на гребень, она увидела их — они вышли из рощи на дальнем конце низины.

Линден помахала рукой, и они ответили на приветствие, знаками дав понять, в каком направлении пойдут и где присоединятся к друзьям. Возможно, их острые глаза позволили им даже на таком расстоянии увидеть улыбку Линден, довольной тем, что Анделейн дарует давно забытое ощущение безопасности, позволяющее Великанам хотя бы на время оставить ее и Ковенанта без охраны.

Подошедший к ней Ковенант был до крайности вымотан напряжением и бессонными ночами, но при виде Великанов — а может, и развернувшихся перед ним зеленым ковром Холмов — тоже улыбнулся. Приподнятое настроение Красавчика можно было безошибочно определить даже издалека — по танцующей походке и веселым ужимкам. Да и размашистая походка Первой говорила о добром расположении духа и прекрасно проведенной ночи. Воистину Холмы и Великаны были под стать друг другу.

— Они не жители Страны, — задумчиво промолвил Ковенант. — Может быть, достаточно одного Коеркри. Может быть, им все же придется встретить смерть здесь.

Стоило Ковенанту вспомнить Бездомных — и каамору, дарованную им в городе Печали, — как голос его окрасили гордость и боль. Но затем взгляд потемнел, и Линден поняла, что он вспомнил Морехода Идущего-За-Пеной, которому последняя победа Ковенанта над Презирающим стоила жизни.

Линден хотела сказать, чтобы он не слишком тревожился о Великанах. Возможно, битва за Ревелстоун и заставила Красавчика понять, что такое отчаяние, но она верила, что со временем он непременно обретет свою песню. А Первая была меченосицей, верной и твердой, как ее клинок. Она не из тех, кто легко поддается смерти.

Но ничего говорить не понадобилось. У Ковенанта имелись свои, внутренние источники уверенности. Решительно повернувшись, он обнял Линден своей онемелой рукой и увлек ее на восток, вдоль холмов, по дороге, которая должна была пересечься с тропой Великанов.

Вейн и Финдейл, как всегда, последовали за ними.