Облако

– О битве при Молодях я что-то слыхал, – сказал Вадим. – Возможно, это связано с тем, что она произошла в правление Ивана Грозного – а он солидарно считается малоприятной и печально вспоминаемой в русской истории фигурой.

Хозяин усмехнулся.

– Можно, конечно, по-разному относиться к Ивану Грозному, – сказал он, – припоминать ему опричнину, жестокость, плохое отношение к боярам, но, в сущности, дело совсем не в этом. У Ивана Грозного есть одна страшная, чудовищная, несмываемая вина. Он проиграл Ливонскую войну. Если бы он ее выиграл, то сегодня в русской истории он был бы не менее светлой, оптимистичной, светозарной фигурой, чем Петр Великий. Но он ее проиграл – и ему припомнили все: и казни, и опричнину – хотя опричнина была лишь способом устранить боярское самовластие – Польша, к примеру, не сделала этого и в результате спустя двести лет исчезла с политической карты Европы. Но, опять-таки, хочется больше говорить о победах – и свидетельствую вам, что здесь целая череда крупнейших имен практически удалена и смыта из народной памяти. Что вам говорят имена Даниила Холмского, Дмитрия Хворостинина, Михаила Скопина-Шуйского, Ивана Гудовича, Николая Каменского, Ивана Дибича? А ведь за каждым из них крупнейшие военные успехи. Дибичу, к примеру, удалось то, что не удавалось ни Румянцеву, ни Суворову, ни Кутузову – разбив турок в крупном сражении при Кулевче, он перешел Балканы и подошел к Константинополю. Когда говорят об учениках Суворова, называют почему-то Милорадовича и Багратиона – хотя ни тот ни другой никогда самостоятельно не командовали армиями. Между тем реальным полководцем был другой ученик Суворова – Николай Каменский – именно он, кстати, штурмовал Чертов мост – победитель шведов в сражении при Оровайсе и турок в крупном сражении при Батине. И это я назвал только наиболее масштабные фигуры. А есть ведь и множество других.

– Слава богу, помнят Суворова, – сказал Вадим, – и, возможно, в каком-то смысле это возмещает все остальное. По мне, так более важной фигуры в нашей истории просто нет.

– Помнят, хотя тоже выборочно и несколько мифологизированно. Так, считают, например, его ярым врагом всего прусского и, в частности, ненавистником прусского короля Фридриха Великого. Между тем речь идет скорее о соревновании. Об армии Фридриха тоже множество мифов – будто бы это была полностью засушенная линейной тактикой марширующая стреляющая машина, более всего, как огня, боявшаяся штыкового боя. Между тем реальную мощь штыкового удара молодой Суворов наблюдал именно в исполнении пруссаков Фридриха. Он был свидетелем сражения при Цорндорфе, он своими глазами видел, как померанские гренадеры, бесшумно, без выстрела, приблизившись к русским позициям, ударом в штыки разметали правофланговый корпус Голицына. Мы тоже так умеем, мы можем не хуже – доказать, превзойти, – вот что будоражило, вело вперед молодого Суворова. В свое время мне сильно досталось, когда я в одной из статей написал, что в психологическом плане, по типу личности, Суворов и Фридрих были чуть ли не близнецами. Посудите сами, оба они были крайне эмоциональными, артистическими натурами – Фридрих сочинял стихи, Суворов тоже, Фридрих играл на флейте, Суворов пел в церковном хоре, оба в детстве были слабыми и болезненными и сознательно, усилием воли, постоянными физическими упражнениями закалили свое тело, оба были, что называется, хорошие люди – существует масса рассказов, живописующих различные их благородные поступки, бескорыстную помощь нуждающимся, великодушие, щедрость и бессеребренничество, оба были боготворимы солдатами – прусские солдаты любили своего старого Фрица ничуть не меньше, чем чудо-богатыри Суворова, и так далее. Любопытно, между прочим, что, костеря все прусское, Суворов за всю свою жизнь не сказал о Фридрихе ни единого дурного слова. Он написал, правда, «я, помилуй Бог, лучше покойного прусского короля, я баталиев не проигрывал», но характерно, что он при этом сравнивает себя именно с Фридрихом, а не с кем-либо другим. Вообще, взаимодействие, взаимопроникновение русского и германского – интереснейшая тема, то, что эти два близких по сути народа оказались в итоге втянуты в две взаимоистребительные войны, – величайшая катастрофа в истории.

– И все-таки, – сказал Вадим, – что же, по-вашему, является основной чертой русского военного искусства?

Хозяин улыбнулся.