Облако Пустоты. Жизнеописание и наставления великого чаньского учителя Сюй-юня

Весной, после чтения наставлений, я отправился в Гуанчжоу, где дал толкование сутрам, после чего прибыл в Гонконг для совершения обряда Махакаруны [124] в храмах Дунлянь и Цзюэюань. После этого я вернулся в монастырь Наньхуа.

Мой 100-й год (1939–1940)

Во время чтения наставлений весной в монастырь за ними пришло огромное количество людей вследствие разразившейся на севере вражды. Я предложил, в связи с большим количеством жертв как среди солдат, так и среди гражданского населения, всем ученикам Будды каждый день посвящать два часа раскаянию, молитвам в упокоение душ умерших и о скорейшем прекращении всякой вражды. Я также призвал всех экономить деньги на еде для создания фонда помощи нуждающимся. Мои предложения были одобрены и приняты к исполнению.

Мой 101-й год (1940–1941)

Той весной, как обычно, я давал наставления. Японская армия вскоре заняла Кантон, и все гражданские и военные департаменты были эвакуированы в Цюйцзян. Там собралось огромное число монахов со всех частей провинции. Я произвел ремонт храма Дацзянь (Большое Зеркало) и использовал его как часть монастыря Наньхуа, пригодную для приема посетителей. С той же целью я также отремонтировал монастырь Юэхуа (Лунный Цветок).

Мой 102-й год (1941–1942)

Весной, после чтения наставлений, я передал правительству провинции сумму в 200 000 юаней, собранную моими учениками и другими преданными буддизму людьми за предыдущие два года на нужды жертв голода в районе Цюйцзяна.

Той осенью Гуандунская Буддийская ассоциация переехала в Цюйцзян и выбрала меня президентом, а упасака Чжан Цзылянь стал вице-президентом.

Мой 103-й год (1942–1943)

Во время чтения наставлений в ту весну некий дух, живший на монастырском дереве, явился за наставлениями. Учитель Гуань-бэнь, настоятель храма, засвидетельствовал это необычное явление:

Во время чтения наставлений явился какой-то монах и попросил дать наставления ему, бхикшу. Он сказал, что его зовут Чжан и что он родом из Цюйцзяна, ему 34 года, но до сих пор он не нашел никого, кто обрил бы ему голову. Его спросили, есть ли у него с собой церемониальная ряса и предметы, необходимые для такого случая. Он ответил, что у него их нет. Поскольку он был откровенен и искренен, ему дали все необходимое и присвоили дхармовое имя. Ожидая своей очереди, он усердно трудился, занимаясь уборкой храма. Он вел себя сдержанно и не разговаривал с другими монахами, когда его пускали в Зал винаи. Oн безукоризненно соблюдал все правила, но, прослушав заповеди бодхисаттвы, куда-то исчез, оставив свою рясу и удостоверение о принятии пострига в Зале винаи. Об этом инциденте вскоре все позабыли. В следующем году перед чтением наставлений учителю Сюй-юню приснился сон, будто этот монах пришел и попросил свидетельство. На вопрос, где он был после получения наставлений, он ответил, что никуда не уходил, так как жил у бога земли… Его свидетельство было потом сожжено в виде жертвоприношения и таким образом вернулось к нему.

Летом и осенью мы ремонтировали женский монастырь Уцзинь, для приема всех монахинь, прибывающих в Цюйцзян. Храм Дацзянь был только что перестроен, но ремонт монастыря Наньхуа не был еще завершен. Время от времени я получал консультации из монастыря Гушань по различным вопросам. Таким образом, я был постоянно занят работой. Кроме всего прочего, японские бомбардировщики каждый день беспокоили нас, пролетая над монастырем на свои задания.