Облако Пустоты. Жизнеописание и наставления великого чаньского учителя Сюй-юня

Жил когда-то в Чжанчжоу бедняк, присоединившийся к сангхе в одном монастыре. Он был настроен на самосовершенствование, но совсем не знал, как это делать, и обратиться ему было не к кому. Он просто день за днем занимался тяжелой работой. Однажды в монастыре остановился странствующий монах и, увидев, как этот человек трудится день за днем, спросил, какой практикой он занимается. Человек ответил: «Да я целый день делаю такую вот тяжелую работу. Пожалуйста, научи меня методу самосовершенствования». Монах посоветовал: «Углубись в смысл фразы „Кто повторяет имя будды?“» Этот человек, в согласии со словами странствующего монаха, стал удерживать внимание на слове «кто» в своих тяжелых ежедневных трудах. Позже он уединился на горном островке и продолжил практику, питаясь растениями и используя листья в качестве одежды. Его мать и сестра, которые еще были живы, услышали о том, что он живет отшельником в пещере на островке и терпит лишения, занимаясь самосовершенствованием. Мать послала к нему сестру со свертком ткани и небольшим количеством продуктов. Прибыв туда и увидев его сидящим в медитации, она обратилась к нему, но он не ответил. Она потрясла его, но он не сдвинулся с места. Увидев, что ее брат не соизволил ни посмотреть на нее, ни поздороваться с ней, а продолжал сидеть в медитации, она пришла в ярость и, оставив ткань и еду, вернулась домой. Через тринадцать лет сестра этого человека снова приехала его навестить и увидела тот же сверток, лежащий на том же месте. Позже к нему забрел голодный беженец, увидел монаха в лохмотьях и, войдя в пещеру, попросил поесть. Монах встал, подошел к краю утеса, набрал немного гальки и положил ее в котелок. Поварил ее немного, вытащил и предложил гостю поесть вместе с ним. «Галька» по вкусу походила на картофель, и когда гость насытился, монах сказал ему: «Пожалуйста, не говори никому там о нашей еде».

Некоторое время спустя этот монах подумал: «Я занимаюсь здесь самосовершенствованием так много лет, теперь мне следует сделать что-то полезное для других». После этого он отправился в Сямэнь [182], где построил у дороги соломенную хижину и угощал странников бесплатным чаем. Это происходило во времена правления Вань-ли (1573–1619), приблизительно в год смерти императрицы-матери. Император захотел пригласить выдающихся монахов для совершения буддийских церемоний за упокой скончавшейся матери. Сначала он намеревался пригласить столичных монахов, но в то время в столице не было достойных монахов высокого ранга. Однажды ночью император увидел во сне свою мать, которая сказала ему, что достойные монахи есть в округе Чжанчжоу в провинции Фуцзянь. Император послал туда за местными монахами. Эти монахи со своими пожитками по пути в столицу проходили мимо хижины этого нищего монаха, который спросил их: «Почтенные учителя, чем вы так осчастливлены и куда путь держите?» Они ответили: «Мы получили приказ императора отправиться в столицу и совершить церемонии за упокой души императрицы-матери». Нищий монах спросил: «Можно и мне пойти с вами?» Они ответили: «Куда тебе, такому убогому, идти с нами?» Он сказал: «Я не умею читать сутры, но зато могу нести ваши вещи, а заодно и столицу посмотрю». После этого он собрал все пожитки монахов и пошел вместе со всеми в столицу.

Когда император узнал, что монахи вот-вот прибудут, он приказал закопать копию «Алмазной сутры» под порогом. Прибывшие монахи, ничего не зная о сутре, один за другим входили во дворец. И только этот убогий монах, когда оказался у порога, опустился на колени, соединил ладони вместе, но так и не вошел во дворец. Его звали привратники и даже пытались затащить, но он отказался войти. Когда об этом доложили императору, он понял, что пришел святой монах, и лично вышел его встретить. Он спросил: «Почему ты не входишь во дворец?» Монах ответил: «Я не смею, так как под землею „Алмазная сутра“». Император сказал: «Почему ты не встаешь на голову, чтобы войти?» Услышав это, монах поставил руки на землю и перкувыркнулся через порог. Император отнесся к нему с величайшим уважением и пригласил во внутренние покои. Когда монаха спросили об алтаре и церемонии, он ответил: «Церемония состоится завтра утром, во время пятой стражи. Мне потребуется только один алтарь с одним ведущим[183] флагом и один стол с благовониями и фруктами для жертвоприношения». Император был недоволен излишней скромностью и пока еще опасался, что монах не обладает всеми достоинствами, необходимыми для совершения такой церемонии. Поэтому он прислал двух дворцовых прислужниц помочь ему помыться. Во время омовения его член оставался неподвижным. Девицы доложили об этом императору, чье уважение к монаху выросло, так как он понял, что перед ним был действительно святой человек. Затем были сделаны приготовления согласно инструкциям монаха, и на следующее утро он воссел на свое место, чтобы говорить о дхарме. Поднявшись к алтарю, он соединил ладони вместе в знак приветствия и, держа флаг для ведения души, подошел к гробу и сказал: