Облако Пустоты

Мой 92-й год (1931–1932)

Я продолжал служить настоятелем монастыря Гушань, где читал заповеди, давал

толкование сутрам, основал школу практики винаи и построил храмы Пинчу, Силинь

и Юньо.

Мой 93-й год (1932–1933)

Весной во время чтения заповедей пришел седовласый бородатый старик с необычным

лицом и сразу направился в комнату настоятеля, где, встав на колени, стал просить меня

обучить его правилам практики винаи . Я спросил, кто он такой. Он ответил, что его фамилия

Ян и что он родом из Наньтая. Монах по имени Мяо-цзун, в то время слушающий заповеди,

также был родом из Наньтая. Он сказал мне, что никогда прежде не встречал этого старика.

Старик бесследно исчез после слушания заповедей бодхисаттвы и раздачи удостверений о

принятии пострига.

Когда Мяо-цзун вернулся в Наньтай, он обнаружил в храме Лунван (Правитель

драконов) статую, не только сильно походившую на того старика, но и державшую в руках

удостоверение о принятии пострига. Новость о том, что Правитель драконов получил

наставления, распространилась по всему Наньтаю. В то же время в храм пришел с целью

получить полное посвящение в духовный сан упасака из Гуандуна по имени Чжан Ютао,

бывший академиком во времена предыдущей династии Цин. Ему дали дхармовое имя Гуань-

бэнь (Созерцающий корень) и поручили составить каталог сутр в библиотеке монастыря

Гушань. После церемонии я попросил учителя Цы-чжоу дать толкование четырех разделов

винаи в зале дхармы, а учителей дхармы Синь-дао и Инь-шунь – заняться обучением

новичков в школе винаи.

Мой 94-й год (1933–1934)

В ту весну я попросил учителя дхармы Инь-цы дать толкование «Брахмаджала сутры» в

период чтения заповедей. В первом месяце года японская армия заняла шанхайское

укрепление и создала напряженность во всей стране. Поскольку Девятнадцатая действующая

армия объявила чрезвычайное положение, все храмы провинции отказывались принимать

гостей в лице монахов за исключением монастыря Гушань, который все еще принимал

монахов, прибывавших морем. Собралось порядка пятнадцати или шестнадцати сотен

монахов в нашем монастыре, но, несмотря на наши скудные запасы продуктов, на кашу по

утрам и рис на обед хватило. На шестом месяце была завершена подготовка к открытию

парка-заповедника для животных. В стае гусей, присланных упасакой Чжэн Циньцяо для

заповедника, был один необычный гусак, весивший около шестнадцати цзиней. Заслышав

стук монастырского деревянного била, он расправлял крылья и вытягивал шею. В главном

зале он весь день глазел на будда-рупу. Месяцем позже он умер, стоя перед изображением

Будды, но не упал на пол. Упасака Чжэн удивился такому необычному явлению и попросил

кремировать птицу по всем буддийским правилам. На седьмой день во время кремации не

чувствовалось никакого запаха разложения. Была вырыта общая могила для пепла всех

умерших и кремированных птиц.

Мой 95-й год (1934–1935)

Весной, в качестве следующего шага в направлении улучшения работы школы винаи, я

попросил учителя дхармы Цы-чжоу стать ее директором. На втором месяце, во время

вечерней медитации, находясь в состоянии между сном и бодрствованием, я увидел шестого

патриарха 77, который подошел ко мне и сказал: «Пора тебе возвращаться».

На следующее утро я сказал своему ученику Гуань-бэню: «Прошлой ночью я видел во

сне шестого патриарха, который призывал меня вернуться назад. Может быть, моя

обусловленная законом причины и следствия жизнь (в этом мире) подходит к концу?» Мы

побеседовали с Гуань-бэнем ко взаимному утешению. На четвертом месяце мне опять

приснился шестой патриарх, трижды побуждающий меня вернуться назад. Я был очень

удивлен этим, но вскоре после этого получил несколько телеграмм от администрации

провинции в Гуандуне с приглашением принять и реставрировать храм шестого патриарха. Я

вспомнил об этом святом месте шестого патриарха (Хуй-нэна). Оно остро нуждалось в

ремонте, который не производился со времен последней реставрации учителем Хань-шанем

(1546–1623), так что я отправился в Линнань (древнее название провинции Гуандун).

Генерал Ли Ханьхунь, командовавший армией в северной части Гуандуна, в свое время

отмечал, что монастырь Наньхуа находится в полуразрушенном состоянии, и произвел кое-

какие мелкие ремонтные работы, которые начались в ноябре 1933 г. и закончились в октябре

1934-го.

В ту зиму буддийские законники попросили меня дать наставления. Так как некоторые

залы и здания монастыря Наньхуа пришли в негодность и спальни были разрушены, мы

построили бамбуковые помещения, крытые соломой, чтобы разместить несколько сот гостей.

Чиновники и знать Гуандуна прибыли со своими семьями в большом количестве, чтобы