Облако Пустоты

у вас есть! Если вы просто хотите доставить себе удовольствие, то зачем тут шляться? Кроме

того, в каком, интересно знать, монастыре предлагают остановиться мирянам?»

Я не посмел ответить на такое замечание и, извинившись, собрался уходить. Гостевой

управляющий сказал: «Нет таких правил, которые позволяли бы такое. Вам захотелось, и вы

пришли, но кто вас сюда приглашал?!»

Видя, что его не урезонить, я сказал: «Этот господин остановится на постоялом дворе,

но что касается меня, могу ли я побеспокоить вас просьбой о предоставлении мне ночлега?»

Гостевой управляющий сказал: «Это можно устроить». Вэнь Цзи сказал: «До гор Утай

не так уж далеко. Я доберусь туда первым, а вы приходите туда в удобное для вас время. Что

касается ваших вещей, то скоро объявится человек, который доставит их на место».

Хотя я сделал все возможное, чтобы удержать его, Вэнь Цзи не захотел оставаться. Я

достал несколько мелких монет и предложил ему, но он, отказавшись их взять, отправился в

путь.

После этого гостевой управляющий изменился в лице, которое стало приветливым, и

любезно проводил меня в спальное помещение. Он вскипятил воду для чая и, приготовив

немного лапши, разделил трапезу со мной. Удивленный перемене его отношения ко мне, я

огляделся и, не обнаружив никого в поле зрения, спросил: «А сколько у вас здесь монахов?»

Он ответил: «Я провел много лет в других местах, но вернулся сюда руководить

монастырем. На протяжении последних нескольких лет здесь свирепствовал страшный

голод, остался один я, и, кроме лапши, вся еда закончилась. Я просто пошутил поначалу.

Пожалуйста, не обижайтесь».

Услышав это, я был расстроен настолько, что не знал, как реагировать, и с трудом

проглотил полчашки лапши. Потом я попрощался с этим монахом и, несмотря на то что он

изо всех сил старался меня удержать, я не собирался оставаться.

Я покинул монастырь и бродил по городу, заходя на постоялые дворы в попытке найти

Вэнь Цзи, но безуспешно. Все это было восемнадцатого дня четвертого месяца, и луна

светила ярко. Решив догнать Вэнь Цзи, я ночью направился в Тайюань, совершая низкие

поклоны на каждом третьем шагу. Я испытывал острое чувство нетерпения, и на следующий

день вследствие моего возбуждения у меня пошла кровь из носа. На двадцатый день я

добрался до монастыря Байюнь (Белые Облака) в Хуантугоу. Гостевой управляющий

монастыря заметил на моих губах запекшуюся кровь, что было следствием кровотечения, и

отказал мне в длительном приюте, но неохотно позволил остаться на ночь. Рано утром

двадцать первого дня я прибыл в монастырь Цзилэ в Тайюане. Мне не разрешили там

остановиться, зато всяческих оскорблений и упреков я наслушался вдоволь.

На двадцать второй день я покинул город ранним утром. За северными воротами я

встретил молодого монаха по имени Вэнь-сянь. Он подошел ко мне, освободил от груза

скамеечки и вещей и пригласил в свой храм, обращаясь со мной как с родным. Он проводил

меня в комнату настоятеля. Мы вместе поели и выпили чаю. Во время нашей

непринужденной беседы я спросил: «Достопочтенный господин, вам немногим более

двадцати лет и вы не уроженец здешних мест, так кто дал вам должность настоятеля?»

Он ответил: «Мой отец был здешним чиновником в течение многих лет, но когда его

перевели в уезд Пинъян, его убил один предатель министр. Моя мать предалась гневу и

скорби, тогда как я, подавляя слезы, присоединился к сангхе. Знатные люди и чиновники, с

которыми я был знаком, попросили меня позаботиться об этом монастыре, который я уже

давно собираюсь покинуть. Теперь, когда я вижу сколь уважаемым человеком вы являетесь, я

с великим удовольствием приглашаю вас здесь остаться с надеждой получить от вас

наставления». Когда я рассказал настоятелю о своем обете совершить паломничество с

низкими поклонами и воскурениями, он проявил ко мне большое уважение и стал настаивать

на том, чтобы я остался хотя бы на десять дней. Он предложил мне одежду и оплату

дорожных расходов, но я отказался от этого. Когда я покидал его, он, неся мою скамеечку,

прошел за мной более десяти ли . Потом, расплакавшись, простился.

В первый день пятого месяца я отправился в Синьчжоу. Однажды во время моего

очередного низкого поклона на дороге повозка, запряженная лошадьми, догнала меня, но

замедлила движение и не стала обгонять. Я сошел на обочину, чтобы ее пропустить. Из

повозки вышел чиновник и спросил: «Какую цель преследует достопочтенный господин,

совершая низкие поклоны на дороге?» Я объяснил ему, для чего это делаю, и поскольку

чиновник был также родом из провинции Хунань, мы с ним приятно побеседовали. Он

сказал: «Если такова ваша цель, то, поскольку я в данный момент остановился в монастыре

Байюнь в Экоу, который вам не миновать по дороге в горы Утай, позвольте мне взять ваш