Облако в разрезе

Двигайло откинул крышку люка, и теперь отчаянно отстреливал боевиков из АКСу, стараясь целиться в голову. Но падение сильно сказалось на голове лейтенанта, и не все пули достигали именно головы противника. Несколько выстрелов врага оцарапало кабину, а сверху на голову посыпались осколки стекла разбитого люка. На секунду спрятавшись от огня, Двигайло наконец разрезал ремни, и буквально вывалился наружу, спрятавшись в маленькую колею за камнем. В относительной безопасности. Между молотом и наковальней. С пулей в печёнках и животным страхом в пятках, Двигайло обречённо смотрел на бойцов спецназа, тщетно пытающихся выбраться из прошитого пулями вертолёта. Один за одним, они падали, даже шага не отходя от вертушки.

* * *

— Хм. Можно. Что за рейд?

— Странный рейд. Вообще планировалось вылетать сегодня, но тут у учёных возня. В лабораторию таскают ящики, о проектах каких-то лопочут. В общем, пока всю часть по казармам разогнали, чтоб не мешались, а-то у них там какая-то тонкая работа с материями. Меня только отпустили повидаться со старым другом.

Майор задумчиво постучал пальцами по прикладу:

— Миха, можно я дам тебе последний совет.

— Слушаю.

Двигайло вздохнул.

— Будь аккуратнее там, внутри Периметра. В Зоне Отчуждения всё выглядит не так, как обычно. И друзья станут врагами, а те, кого боялся, будут твоими союзниками. Люди, они такие. Посмотри вон, на облака.

Ковалёв поднял глаза:

— Ну, облака, как облака. И что?

— Дурак ты. Вот смотри, туча летит. Какая она?

— Угрюмая.

— А во-он то облачко?

— Лёгкое и пушистое.

— А вот взять все эти облака, и разрезать… Хмурое, не хмурое. Пушистое, не пушистое. Облако в разрезе — всё вода. Вот так и люди. Понял?

— Нет.

— Вот и я сейчас тоже них*я не понял.

— Ха! Философ, блин.

* * *

Кровь на руках, седым обрамлением заклеймившая волосы.

Бесчисленные смерти и убийства, отпечатавшиеся шрамами на теле и душе.

Блеск латуни и лака на медали.

«От благодарного афганского народа.»

Хотя, лучше бы назвали «Спасибо, что ушли».

* * *

P.S.

— Кстати, Миха.

Двигайло целился куда-то в траву.

— Видишь суслика?

— Нет.

— Вот и я нет. А он есть.

— А в чём прикол?

— Эх, темнота.

Глава 19 Без сил

— Миха, ты бы смотрел куда идёшь.

Глыба одёрнул Ковалёва за два шага до едва заметной «Карусели», легонько вихрящей мусор и сухие листья с дороги.

— Извини, задумался о своём. А мы на месте?

— Почти пришли. И судя по тому, что я слышу, мы опоздали.

Миша окончательно вернулся в реальный мир. Даже не обязательно было прислушиваться, чтобы услышать клёкот вертолётных лопастей, взвинчивающих облака. Несколько вертушек. Причём совсем близко.

Ковалёв вновь проходил места былых сражений. Старый «Стечкин», пробитая каска, гильзы и укрытия…

— Стоп. — Михаил остановил своих товарищей. — Думаю, пора бы нам сойти с дороги и прикинуться ветошью.

— В смысле? — переспросил наёмник.

Ковалёв задумался. Уже буквально в сотне шагов за углом вероятно несколько десятков вражеских бойцов и два вертолёта минимум, которые ещё и МИ-24 судя по всему. Впереди довольно чистая улица, а баррикады былых времён не выдержат и минуты под обстрелом вертушек. Остаются только кустарники по бокам, но от пуль в случае обнаружения они точно не спасут.

— Будем действовать в одном из домов. Там, в случае чего, можно поменять позицию.

— Вертушки сровняют этот дом с землёй, — возразил наёмник.

— Тогда займёмся ими в первую очередь.

С этими словами Михаил похлопал по прикладу Гаусса.

Возле дома, под которым базировалась лаборатория, собралась большая группа солдат: восемь бойцов в дешёвых драных «Бериллах» мерно поскрипывали подошвами сапог, патрулируя улицу. Рядом, у входа в нужный дом стоял один полтертанк на страже, плюс ещё один патрулировал местность вместе с солдатами.

— Их должно быть больше, — заявил Ковалёв, поглядывая на всё из окна дома напротив.

— Почему ты так думаешь? — спросил Глыба.

— Один МИ-24 вмещает в себя не меньше тринадцати человек, включая четырёх раненых и врача, которых можно не учитывать в таких операциях. А внизу только десять бойцов.

— Почему врача и раненых не учитываешь? — спросил наёмник.