Облава

Катерина сообразила, что сейчас произойдет, схватила Ксению за руку, чтобы отвести от купе. Но та вырвалась.

- Вот же они, вот! Они, эти самые, у нас были! Папку моего убили... заговорила она сквозь всхлипывания. - Где мой папка? Куда его дели? Бандиты! - выкрикнула срывающимся голосом.

- Ксения! - дернула ее за рукав Катерина. - Замолчи, что ты плетешь?

- Это же бандиты! Ты что, не узнала их? Вот он, главный. Сивак. Вот он!

Шилин открыл глаза, но не переменил позы, как сидел, так и остался сидеть, только не сводил глаз с Ксении, не перестававшей кричать:

- Это вы убили папку! Где он, где?!

Стали собираться люди, оттеснили Сапежку и Иванчикова от купе.

- Ксения! - снова дернула девушку за руку Катерина. - Ты обозналась. Это ошибка. Не кричи, прошу тебя.

Кто-то из тех, что стояли возле купе, ахнул:

- Братцы, бандитов поймали!

- Где они, где? - тянулся хлопец в бушлате, силясь из-за голов увидеть этих самых бандитов.

Встал Михальцевич, с усмешкой похлопал Ксению по плечу:

- Девочка, ты не из сумасшедшего дома сбежала? Если не замолчишь, я тебя на первой же станции сдам в милицию. А ну, замолкни!

- Сдай, сдай! Я не боюсь. - Ксению всю трясло, она всхлипывала, рукавом жакетки вытирала слезы, размазывая их по щекам. - А ты главарь банды, ты папку убил! - показала пальцем на Шилина.

- Уймите вы наконец эту истеричку! - крикнул Шилин, обращаясь к Катерине. - Или выведите ее из купе.

Ксения ненадолго замолчала, глотала слезы, закрывая рукою лицо. Сапежке и Иванчикову удалось между тем протиснуться сквозь толпу, и они очутились в купе.

- Товарищи, товарищи, позвольте! Что тут происходит? - спросил Сапежка таким решительным тоном, что все признали в нем начальство. - Кто бандиты?

- Вот один, вот другой, - ткнула Ксения пальцем в Шилина и в Михальцевича. - Они в Захаричах людей побили.

- Прошу документы, - обратился Сапежка к Шилину.

- А вы кто такой? Предъявите ваши документы, - потребовал в свою очередь Шилин.

- Я из губчека. - Сапежка достал из кармана удостоверение, протянул Шилину.

Тот пробежал глазами по тексту, вернул удостоверение Сапежке, бросил Михальцевичу.

- Покажи им мандат.

Михальцевич долго рылся в сумке, наконец нашел мандат, подал Сапежке:

- Читайте, пожалуйста. Мы из Москвы.

Мандат прочли по очереди, сначала Сапежка, потом Иванчиков, переглянулись.

- Все в порядке, товарищ Сорокин, - отдал Сапежка мандат Шилину, прошу извинить. Можете ехать дальше. Вам куда?

- Нам до Гомеля, - ответил Михальцевич.

- Ну что ж, до встречи в Гомеле. - Сапежка козырнул и, словно оправдываясь, склонил голову.

Ксения перестала плакать, удивленно посматривала то на Катерину, то на Иванчикова, ничего не могла понять. Народ разошелся.

- Обозналась девчонка, - сказал хлопец в бушлате и тоже пошел в свое купе. - Промашечка вышла.

Катерина взяла Ксению за руку, повела к выходу.

- Тебе сейчас сходить, - сказала она. - Твой разъезд.

- Тетя, так они же бандиты.

- Молчи. Без тебя разберутся.

Поезд остановился всего на одну минуту. Ксения едва успела сойти, как он тронулся.

Сапежка сказал Катерине:

- В Гомеле вы нам понадобитесь.

- Хорошо, я не отойду от вас, - пообещала Катерина.

Однако до Гомеля так и не доехали. Через два перегона на полустанке Михальцевич и Шилин схватили свои мешки, сумки и выскочили из вагона. Сапежка, как только они направились к выходу, сделал знак Иванчикову и тоже рванулся к двери. Спрыгивая уже на ходу, увидели, что те двое удаляются в сторону вокзальчика.

На полустанке было всего два домика: один станционный, второй жилой, с пристроенным сарайчиком. Со всех сторон за полустанком начинается молодой сосняк. Но рос он всего лишь небольшим островком - за ним лежало широкое голое поле.

Шилин и Михальцевич дали маху, сойдя здесь. Они рассчитывали сразу же скрыться в чащобе и, поверив в удачу, приняли этот сосняк за большой лес. А большой лес чернел отсюда верстах в трех. Заметив, что сошли на полустанке и двое чекистов, поняли, что теперь те от них не отстанут. Двое на двое, преимущества ни у кого не было.

- Сволочи, - выругался Шилин, - привязались.

19

Шилин и Михальцевич сели у стены станционного здания, а шагах в ста от них, под старым дубом, сидели Сапежка и Иванчиков. Непримиримые противники, которым бескровно, без боя не разойтись.

- Чего ты притащил в вагон ту девчонку? - допытывался Сапежка.

- Ей было со мной по пути. И нужна была для опознания бандитов.

- Так научил бы ее, дуру, что и как делать. Раскричалась...

- Я говорил ей, чтоб сидела, не таскалась по вагону, а она не послушалась.

- Не послушалась, не послушалась... А теперь что делать будем? Ручками помашем им на прощание? Или придумаешь что-нибудь?

Иванчикову были неприятны эти попреки: он, что ли, виноват, что так вышло? А придумать что-то надо. Что? Людей поблизости нет, на помощь никто не придет. Подтверждением этому был и замок на двери жилого домика.

- А чего они сидят? - как бы у самого себя спросил Иванчиков. - Шли бы полем во-он в тот лес.

- Значит, что-то удумали. Не то, что ты.

- Так придумайте сами, - обиделся Иванчиков.

А между Шилиным и Михальцевичем шел другой разговор.