Обман

– Хорошо, значит, проступков Фримен хватило бы на целую папку… И еще неизвестно, как бы они там все поместились. – Кентен хихикнул. На наших с Майло лицах не дрогнул ни один мускул. – Прошу прощения, я вовсе не пытался насмехаться над ее смертью. Это ужасно, ужасно, никто не заслуживает, чтобы его взяли и просто так убили… Я лишь хотел сказать, что она слишком многое позволяла себе по отношению к нескольким ученикам. Вероятно, вам следовало бы расширить круг ваших поисков.

– Безусловно, – согласился Майло. – Готов услышать другие имена.

– Один знакомый мне ученик – не Марти – рассказал об этом, взяв с меня слово, что я его не выдам. Он сам узнал обо всем из третьих рук, так что я и смысла-то выдавать его не вижу.

– По школе ходили неизвестно кем распускаемые слухи? – уточнил Майло.

– Прошу прощения, это все, что я могу сказать.

– Фримен охотилась на малолеток, поэтому должна была умереть?

– Что вы имеете в виду?

– Вы сказали, что никого нельзя убивать просто так. Очевидно, казнить – можно?

Кентен потер веснушчатый череп.

– Одна из причин, по которым я не стал доучиваться на юриста, – вот это вот постоянное цепляние к каждому слову… Нет, лейтенант, я ничего подобного не имел в виду. Послушайте, мои чувства – на стороне Фримен и ее родных, для которых все это – огромное горе. И я уверен, что рано или поздно вы найдете виновных. Но я позвал вас, чтобы объяснить, что чем раньше вы прекратите охотиться на Марти, тем быстрее сможете выйти на след настоящего преступника. Он – замечательный мальчик, я гордился бы таким сыном – а у меня своих детей шестеро, плюс девять внуков и еще двое, так сказать, на подходе. Я могу быть судьей в том, что касается личных качеств подростка – а у Марти они совершенно безупречные. То же самое относится и к его семье; других таких людей – честных и трудолюбивых – вы не найдете. Я узнал о Марти от Эмилио. Он работает в моем клубе, и мы подружились.

Перепутал услужливость с дружбой. У богачей, потерявших связь с реальностью, такое случается.

– Так вы позвали нас лишь для того, чтобы порассуждать о моральных качествах? – осведомился Майло.

– Прошу прощения, если отнял у вас слишком много времени, – холодно парировал Кентен. – Ко мне нередко обращаются друзья друзей, чтобы я написал их ребенку, которого в глаза не видел, рекомендательное письмо в Академию. Или в Йель. Но здесь не тот случай: я лично знаю Марти, и знаю хорошо!

– Вы учились в Йеле?

– В пятьдесят втором году, причем еле-еле закончил. Затем пошел учиться на юриста, бросил и отправился на корейскую войну. Вы ведь тоже бывший военный, я не ошибаюсь? Боевые части или вспомогательные?

– Санитар.

– Значит, все-таки боевые, – Кентен кивнул. – А я попал во вспомогательные. Заведовал складом в одном из самых больших арсеналов в Сеуле. И в результате научился разбираться в людях, как никакая магистерская степень в администрировании не научит.

– Я рад, что военный опыт пошел вам на пользу, сэр.

– Действительно, Корея – это не Вьетнам, – согласился Кентен. – Мой первый сын, Эдди-младший, служил во Вьетнаме техником в вертолетном полку, и из него до сих пор об этом клещами слова не вытянешь… Так или иначе давайте вернемся к Марти. Он – замечательный парнишка, сообразительный и трудолюбивый; если б не эта проклятая травма, ему была бы прямая дорога в спортивные звезды. Я и сейчас не теряю надежды на это. Врач сказал, что главное пока – беречь плечо и избегать ненужных нагрузок. Вряд ли ваша охота за ним пойдет в этом смысле ему на пользу.

– Где сейчас Марти, мистер Кентен?

– Зачем он вам?

– Я предпочел бы услышать ответ на мой вопрос, сэр.

– Почему вы решили, что я знаю?

– Вы ему вроде наставника.

– Я был бы только рад, если б имел возможность дать ему сейчас добрый совет в качестве наставника. К сожалению, я не могу с ним связаться, несмотря на все попытки. Мальчик сильно напуган; понятия не имею, в какую щель он забился… – Кентен отпил глоток чаю и продолжил: – А вы меня удивляете, лейтенант.

– Чем же?

– Я ожидал, что сейчас прозвучит формальное предупреждение об ответственности за пособничество и укрывательство.

– А вы, сэр, разве пособничаете и укрываете?

– Боюсь, что вряд ли, – Кентен рассмеялся. – Я, чем могу, помогаю Эмилио и Анне, вот и все.

– И Марти тоже?

– Помог бы, если б он попросил.

– Если он выйдет с вами на связь, немедленно сообщите мне.

– А вы немедленно сообщите своему шефу?

– Прошу прощения?

– Только давайте без кокетства, лейтенант. Мы оба знаем, что сын шефа полиции в этом году заканчивает Академию, и это резко повышает ставки в деле Фримен. Естественно, всем хотелось бы, чтобы преступником оказался Марти или другой выходец из бедных кварталов, а не более типичный ученик Академии.

– Мистер Кентен, если вам известны более типичные ученики, на которых мне следует обратить внимание по делу Фримен, назовите их имена.

– Я бы уже назвал, если б знал хоть одно. Но я знаю вот что: во-первых, Марти тут ни при чем, во-вторых, вовлеченность в это дело шефа полиции повышает риск того, что расследование пойдет только в одном направлении.