Обман

Любовь была тем, как Нокс заставлял меня чувствовать себя его принцессой, гуляли ли мы по дорожкам парка или по тротуарам Нью-Йорка. Я верила, что он сделает меня беспомощной, но знала, что он никогда не причинит мне вреда. Я хотела избавить его от боли, причиненной смертью Джослин, и в то же время оставить место для воспоминаний о его первой любви.

Из глаз потекли слезы. Отсутствие сна сделало меня эмоциональной, но также, как и признание в любви от такого человека, как Леннокс Деметрий.

— Я тоже тебя люблю.

Эти слова были произнесены не для того, чтобы успокоить его или выразить благодарность за честность. Они были настоящими, и со всем, что было внутри меня, я хотела показать ему больше, чем сказать. Я наклонилась ближе.

Наши губы снова соединились, и его рука потянулась к моей шее, притягивая меня к себе. Ветер и птицы исчезли. Утренний холод сменился жидким теплом, омывающим нас и плавящим вместе. Мы были на острове, одни. Ни людей, ни птиц, ни белок — ничего и потом…

Хаос.

Суматоха.

Кровь застучала у меня в жилах в двойном ритме, в то время как дыхание замерло в груди, а сердце, только что ставшее целым, рухнуло в желудок. Люди, которых я не знала или не узнавала, бежали к нам, выкрикивая имя Нокса.

— Мистер Деметрий!

Доносилось снова и снова, окутанное завесой тайны, когда они окружали нас.

Внезапная суматоха парализовала меня, когда в отдалении раздались крики людей и вой сирен.

Мощные, сильные руки потянулись к моим рукам, подняв со скамьи, когда Нокс сжал мою руку, как железными тисками. Вместе мы двинулись, вернее, были сдвинуты с места, где признались друг другу в любви.

Мы были где-то в глубине парка, и все же каким-то образом появился большой черный внедорожник, и люди в темных костюмах поспешно посадили нас внутрь. Один сидел на переднем сиденье рядом с водителем, которого я не узнала, а другой, крупный мужчина, устроился рядом со мной. Зажатая между Ноксом и человеком, которого не знала, я прижалась ближе к Ноксу, мой разум кружился от неуверенности.

За тонированными окнами матери с колясками, люди с собаками, бегуны и пешеходы все останавливались и смотрели, поворачиваясь и показывая пальцами. Некоторые кричали, в то время как другие стояли с разинутыми ртами, на их лицах отражалось замешательство. То же самое замешательство появилось у меня, когда мой рюкзак приземлился у ног, а машина начала двигаться вперед.

Что случилось?

Куда мы едем?

Нас похитили?

Решимость, какой я никогда не видела, отразилась на лице Нокса. Он больше не был тем человеком, которого я любила: он был одержим или помешан, я не могла сказать. Он машинально оглядел меня с головы до ног.

— Ты в порядке?

Я кивнула, тоже оглядывая себя.

— Ты уверена? Ты не ранена?

— Н-нет…, — слово вырвалось дрожащим голосом, когда я посмотрела на него. — А как насчет тебя? Ты в порядке?

— Ублюдки, — пробормотал он. — Я в порядке. Придурки заплатят…

— Что случилось?

Мой вопрос повис в воздухе. Он больше не разговаривал со мной, нахмурившись, вытащил телефон из кармана. Через несколько секунд послышались слова и приказы. Человек на другом конце провода не мог ответить. Он не давал ему или ей ни малейшего шанса. Его вопросы сыпались как из ведра, не останавливаясь для ответов. Имена, которых я не знала, Костелло и Бонетти, слетали с его губ, когда раздавались многочисленные обвинения.

Выехав из парка, машина двинулась в потоке машин.

— Выстрелы.

Это слово я услышала в тираде Нокса.

Я попыталась вспомнить. Я не слышала выстрелов, да и не видела их. Но опять же, можно ли увидеть выстрел или только его конечный результат? Не похоже, чтобы реальная жизнь была фильмом, который можно замедлить для спецэффектов.

— Взлом… выстрелы… покушение на убийство… показания.

Хотя Нокс говорил на знакомом мне языке, на котором я говорила всю свою жизнь, я не могла понять, что это значит.

Холодок пробежал по моей коже, оставляя мурашки. Я плотнее запахнула легкую куртку и засунула руки, теперь уже свободные от хватки Нокса, глубоко в карманы.

Вскоре после монолога Нокса я поняла, что на другом конце провода Делорис.

Внедорожник вырулил на шоссе, и я узнала знаки: I–95 на север. Мы направлялись в дом семьи Нокса в округе Вестчестер.

Мои занятия и дискуссионная группа останутся без меня. И хотя меня огорчило, что со мной опять не посоветовались, я все поняла. Я просто не уверена, что стрельба была приемлемым оправданием отсутствия на второй день занятий.

— Добро пожаловать, — сказала Сильвия, торопливо пропуская нас внутрь.

Судя по тому, как она осматривала подъездную дорожку, ее, несомненно, проинформировали о случившемся.

— Алекс, — сказала она, беря меня за руку. — Ты ледяная. Давай я принесу тебе что-нибудь теплое. Кофе? Чай?

Нокс поцеловал меня в лоб, прежде чем исчезнуть в другом направлении и оставить наедине с доброй женщиной, которую я встречала только однажды.

— Кофе, спасибо. — Формирование длинных предложений внезапно оказалось вне моего репертуара.