Обман

Она заставила себя вернуться мысленно назад, ко времени своего расцвета. Нет, это неправда: она была отнюдь не одинокой! Уместившаяся между талантом Уильяма радоваться и моральной чистотой Френсис череда дней ее молодости растягивалась невыносимо – чуть не грозя разорваться. Более того, давным-давно она сидела в этой самой комнате вместе с Гилбертом и думала, что ему посчастливилось любить животных и механизмы вместо людей, ибо люди были пугающе сложны. Люди иссушали. Но и это открытие тоже теперь показалось ей заблуждением. С чего она когда-то решила, будто ей лучше знать, что нужно такому человеку, как Гилберт, – или любому другому? Одиночество! Словно заразная болезнь, оно выпрыгнуло со страницы книги прямо в комнату, где она сидела, как будто принадлежало не Гилберту, или Уильяму, или даже Робинзону Крузо, а исключительно ей:

«С того дня я ни о чем не думал, кроме побега, измышляя способы осуществить мою мечту, но не находил ни одного, который давал бы хоть малейшую надежду на успех. Да и трудно было предположить вероятность успеха в подобном предприятии, ибо мне некому было довериться, не у кого искать помощи – не было ни одного подобного мне невольника, ни одного англичанина, ни одного ирландца или шотландца, – я был совершенно одинок»[37].

18. Талант радоваться, 1832 год

Они практически сбежали из Элмз, тайком спустившись по черной лестнице, и, сев на лошадей, были уже на полпути к Уиллесдену, прежде чем их исчезновение заметили. Стояли последние дни августа: самое время насладиться концом лета, покуда оно не закончилось. Промчавшись галопом по Брендсбери, бесшабашно перепрыгивая через низкие заборчики, походя сбивая пожелтевшие листья с веток деревьев. Наконец Элиза обогнала Уильяма на Мейпсбери-роуд. Она с легким злорадством обернулась. И ее взору предстало неотразимое видение молодого принца, мчавшегося по золотому ковру, словно удирая от королевских обязательств.

От чего он спасался? От троих детей в возрасте меньше пяти лет. Элиза тоже хотела спастись от них. Это ее удивило. Не то что она позабыла Тоби – она его никогда не забудет, – но что бы ни открылось ей в освещенном окне, после рождения ее собственного ребенка, когда она увидела мир, населенный детьми и созданный преимущественно для детей, – этот портал захлопнулся. Чужие дети теперь принадлежали области женского бытия – утомительному королевству. Когда она слышала детский плач, ее сердце больше не вздрагивало и не разрывалось. Она просто задумывалась, отчего ребенок плакал и кто его успокоит. Ей было утомительно оказываться, словно в западне, с детьми в угрюмом и безрадостном доме, все обитатели которого были обуреваемы денежными заботами – спасибо обанкротившемуся отцу Френсис, мистеру Эберсу.

– Но какое это имеет значение для тебя? Он хотя бы обеспечил ей приданое, в конце концов?

Уильям спешился и застонал.

– Кузина, я не только не получил триста фунтов в год, обещанные нам перед свадьбой, а теперь этот старый дурак задолжал семьдесят тысяч кредиторам, в число коих, разумеется, вхожу и я. Нашему маленькому издательскому предприятию настал kaput[38]. И боюсь, мое состояние теперь неразрывно связано с состоянием мистера Эберса, и теперь мы оба будем на мели. И кто мог такое предсказать? Но, миссис Туше, мы сбегаем на полдня! Больше ни слова о никчемных тестях!

Миссис Туше могла это предсказать. Если кто-то имел меньше деловой хватки, чем отец Френсис, так это был ее супруг. Их «маленькое издательское предприятие» с самого начала вызывало у нее тревогу. За два года существования им удалось выпустить лишь одну бестолковую брошюрку о бедности – сочиненную Уильямом пародию на Вальтера Скотта – и дурно написанный мемуар о том, как мистер Эберс в течение десяти лет управлял Королевским театром в Хеймаркете. Сам театр был блажью, и к тому же он погряз в долгах, каковые маленькое издательское предприятие должно было покрыть. А теперь долги только умножились.

– У тебя лицо вытянулось больше обычного. Почему, Элиза? Это мои заботы, не твои.

– Но мы же все, включая и меня, иждивенцы в твоей семье, так что, к несчастью, твои долги висят…

– Кузина, оглянись вокруг! Мы в Аркадии, которая находится в Уиллесден-Грин! Предайся радости! Хоть раз в жизни!