Обман на Орд Цестусе

Джанготат застонал. Затем к его носу прижали что-то мятное и прохладное, и он провалился в сон.

При обычных обстоятельствах Джанготат помнил свои сны только, когда изучал во сне огромное количество тактических данных. Ещё события во внешнем мире могли бы запустить память о паре странных снов. Кроме этого, ничего.

Но с другой стороны он провел всю свою жизнь, окруженный солдатами и инструментами для войны. Это место было иным. Всё было новым и неизвестным. Здесь, в этом чужом месте, тьма кишела странными образами: местами, где он никогда не был, людьми, которых он никогда не видел. Всё было таким странным, и даже во сне он, казалось, понимает эту странность.

Дважды… возможно, трижды он поднялся к поверхности своего ума, как пробка в чернильном море. Он ничего не видел, но однажды почувствовал что-то — как будто на его груди лежит нечто тяжелое и продолговатое. Когда он пошевелился, оно соскользнуло, а сознание снова ускользнуло от него.

Джанготат проснулся на рассвете и вновь почувствовал на груди сырую, плоскую тяжесть. На этот раз его кожа больше не чувствовала нежности. Это было более глубокое чувство, если это вообще было чувством, словно все ощущения пропускались через какой-то тонкий фильтр.

Но тяжесть была там. Теперь он перемещал руку гораздо медленнее, по сантиметру за один раз.

Что бы ни лежало на его груди, оно запульсировало быстрее, но не шевелилось. Кончики пальцев коснулись плотной желеобразной массы. Прохладной, но не холодной. Скорее похоже на кусок эластичного фрукта. Он протянул обе руки в разных направлениях. Оно было около полуметра в длину и …

И это было всё, что он смог. Его руки упали и онемели. Он пытался позвать кого-нибудь, чтобы попросить убрать эту штуку с его груди, но некий инстинкт подсказал ему, что именно эта вещь не позволяла боли иссушить его разум. Поэтому он ничего не сказал и улегся снова. Его глаза закрылись под повязками, а затем расслабились. Сейчас ему нечего делать. Он должен выздороветь. Выздоровеет, если ничего больше не остаётся.

Джанготат вспомнил разгром в пещере. Он вспомнил рассеянных новобранцев, скошенных дроидами-убийцами, захваченных УД или выбегающих из пещеры — чтобы погибнуть под вражескими бластерами.

Зуту погиб на орбите. Порядок. А мужчины и женщины, которые доверяли ему, погибли в пещерах. Значит, есть за что отплатить. А солдаты знали, как возвращать долги. Да, уж в этом они разбирались весьма хорошо.

В темноте обожженный рот Джанготата скривился в холодной и смертельной улыбке.

58

Джанготат плыл сквозь бесконечные циклы сна и бодрствования. Иногда прохладное, влажное животное лежало на его груди, а иногда нет. Иногда он слышал голоса, а иногда нет.

Когда Джанготат просыпался голодным, его кормили каким-то сочным грибным пюре. Текстура была неприятно скользкой, но вкус — невероятным, свежим, как будто еда сделана вручную.

Время от времени его массировали, а потом счищали мертвую плоть с его спины. Руки, которые ухаживали за ним, были самыми мягкими и самыми заботливыми, которые он когда-либо знал. Он встревожился, когда понял, что часть его просит об этом, любит это и хочет чего-то большего.

Нет. Это не моя жизнь. Не жизнь солдата…

Он не был уверен, но, казалось, прошли дни, когда последние повязки были, наконец, сняты с его глаз. Он потянулся и ухватился за запястье своей сиделки. Тонкое, как палка. Он мог бы сломать кость одним движением. На ощупь он знал, что за ним ухаживает мужчина-кси'тинг. Брат Фейт. Он слышал дыхание, но не слова.

— Где Шиика Тулл? — спросил он.

— Прямо здесь, — ответила она откуда-то поблизости. Он мог бы поклясться, что слышит улыбку в её голосе.

Слой за слоем повязки были сняты, и свет хлынул в его изголодавшиеся глазные нервы.

— Мы выключили свет. Ваши глаза могут всё ещё быть чувствительны.

Так и было. Когда он медленно открыл их, с трудом мигнув, свет поразил его подобно физическому удару.

Он поднял руку перед глазами.

— Всё хорошо?

Он мигнул и опустил руку.

Когда изображения стали четче, он увидел, что находится в одном из бесконечных пещерных образований Цестуса. Простыни и одеяла покрывали стены, простая меблировка делила всё пространство на жилые квартиры. Здесь было изрядное количество незнакомого ему оборудования, должно быть, медицинского. Временная больница?

— Зачем вы привезли меня сюда? — спросил Джанготат.

Те, в коричневых одеждах, переглянулись, словно забавляясь.

— Кто вы? — вы медики или что-то в этом роде?

— Нет, не совсем, — сказал Фейт. — Это немного трудно объяснить.

Хотя он уклонился от дальнейших объяснений, Джанготат не почувствовал никакого вреда от кси'тинг и сумел расслабиться.

— Пора нам взглянуть на те раны, — сказал он. Они помогли Джанготату сесть и сняли приложенные к ранам листья… Листья?

Он не видел их вблизи, просто чувствовал на теле. То, что он принял за ткань, на самом деле оказалось каким-то широким, бледным, мясистым, плоским грибком.

Они снимали грибок по слою за раз. Но оставалась тонкая пленка гриба, прилипшая к его коже.

Его кожа…