Обманщик и его маскарад

– Согласно этому документу, сэр, вы пообещали мне возмещение определенных убытков, и…

– Определенных? Разве вы определенно собираетесь понести убыток? Вы собираетесь проиграть?

– Такое истолкование моих слов вполне допустимо, но я имел в виду другое. Я имел в виду определенный убыток; как вы понимаете, «определенный» в данном случае является определяющим по отношению к «убытку». Итак, сэр, какой толк в ваших письменных договоренностях и устных заверениях, что вы гарантируете мне отсутствие убытка, если вы заранее не даете мне денежного обеспечения, достаточного для этой цели?

– Понятно. Вы имеете в виду материальное обеспечение в качестве залога.

– Да, и я не потребую многого; скажем, пятьдесят долларов.

– Послушайте, что это за начало для деловых отношений? Вы обязались в течение определенного времени доверять людям, а теперь первым делом выдвигаете требование, которое подразумевает недоверие к тому самому человеку, кто заключил с вами этот договор? Но пятьдесят долларов – это ничто, и я с радостью отдам их, вот только сейчас я, увы, имею при себе лишь горстку мелочи.

– Но в вашем походном сундуке есть деньги?

– Можете не сомневаться. Но, видите ли… цирюльник, нужно быть последовательным. Нет, сейчас я не отдам вам деньги; я не позволю вам нарушить сокровенный дух нашей сделки. Поэтому желаю вам доброй ночи, и до скорой встречи.

– Постойте, сэр, – невнятно бормоча и запинаясь. – Вы кое-что забыли.

– Носовой платок? Перчатки? Нет, я ничего не забыл. Спокойной ночи.

– Обождите, сэр… обождите. Бритье…

– Ах, я и впрямь забыл об этом. Но до меня наконец дошло, что сейчас я вам ничего не должен. Загляните в наше соглашение: вы должны верить. Ба! У вас есть моя гарантия от убытков. Спокойной ночи, мой дорогой цирюльник.

С этими словами он вышел из лавки, и оставил озадаченного брадобрея смотреть ему вслед.

Но поскольку, согласно натурфилософии, никакое воздействие не может продолжаться после его исчезновения, брадобрей в скором времени пришел в чувство и восстановил самообладание. Первым свидетельством этого, быть может, оказался тот факт, что он достал свою вывеску из ящика и водрузил ее на прежнее место. Потом он разорвал соглашение, каковой поступок он счел наиболее разумным, находясь под впечатлением, что он больше ни при каких человеческих обстоятельствах не увидит его составителя. Неизвестно, оказалось ли это впечатление вполне обоснованным, или нет. Но в последующие дни, рассказывая друзьям о своем ночном приключении, почтенный брадобрей всегда называл своего необычного клиента обольстителем, – как некоторых индусов называют заклинателями змей, – и его друзья пришли к единодушному мнению, что этот господин был большим оригиналом.

Глава 44. Где последнее определение из предыдущей главы становится предметом обсуждения, производящее большее или меньшее впечатление на читателей, которые не пропустят его

«Большой оригинал!» Этим определением, как нам думается, гораздо чаще пользуются молодые, неопытные или мало где побывавшие люди, чем пожилые, хорошо начитанные люди или опытные путешественники. Безусловно, ощущение оригинальности и неповторимости в высшей степени присуще младенцу и в низшей мере тому, кто завершает свой земной круг.

Что касается оригинальных персонажей в художественной литературе, благодарный читатель, встретившийся с одним из таких, будет помнить эту дату и отмечать ее юбилеи. Правда, иногда мы слышим об авторе, который умудряется поместить в одном произведении два или три десятка таких персонажей; такое тоже возможно. Но они едва ли могут быть оригинальными в той же мере, что Гамлет, Дон Кихот или Сатана у Мильтона. Иными словами, во всеобъемлющем смысле их вообще нельзя назвать оригинальными. Они могут быть новыми, необычными, поразительными, увлекательными, или все это вместе.

Более вероятно, что они относятся к категории необычных персонажей; за исключением этого, они не более оригинальны, чем старый джинн из бутылки. Но если они оригинальны, то откуда они берутся? Где романист находит их?

Где романист находит и выбирает любые персонажи? По правде говоря, чаще всего это происходит в городе. Каждый большой город являет собой своеобразное театрализованное представление, куда литератор направляется за добычей, как фермер направляется на сельскохозяйственную ярмарку за племенным скотом. Но на ярмарке новые породы рогатого скота встречаются чаще, чем новые, – то есть, оригинальные, – виды характеров в большом городе. Их редкость тем более очевидна, что хотя необычные персонажи имеют, так сказать, необычные формы выражения, истинно оригинальные персонажи обладают неповторимыми врожденными чертами.