Обманутая

Дэвид Джекобс после первого звонка сразу поднял трубку. Он убрал звук переносного телевизора с пятидюймовым экраном и схватил ручку.

– Джекобс…

– Что происходит, Дэвид? Ты видел новости? Господи! Везде только одна тема!

– Да, Питер, я видел новости. Успокойся, хорошо? Все под контролем. – Джекобс потер заломивший висок.

– Я надеюсь на это, Джекобс! Есть новости сверху?

– Ни слова, но мы ждем. Я позвоню, как только все прояснится. Мы встречаемся с судьей Халтмэном, я надеюсь, что к пяти часам вечера все закончится. Все документы уже отосланы. – Джекобс услышал, как Питер Маршалл мучительно вздохнул. Он сочувствовал ему, но они сделали все, что смогли. Нужно время.

– Питер, я позвоню тебе, как только что-нибудь прояснится.

– Да, Дэвид. – Питер хорошо знал всю эту процедуру. Он знал, что нужно время, но все это было связано с Ливви и Мойрой. И он впервые понял, как мучительно может быть ожидание. – Я буду в конторе, позвони мне туда, – сказал он. Питер не мог смотреть на страдания Мойры и решил остановиться в Лондоне. Тем более, что он мог понадобиться.

– Питер… постарайся не волноваться…

– Я все понимаю, Дэвид. Я знаю нашу идиотскую систему. Созвонимся через час. – И он повесил трубку.

Джекобс посмотрел на маленький телевизионный экран на своем столе. Он наклонился и снова включил звук, чтобы услышать последние новости, связанные с Ливви Дэвис. Он увидел толпу, окружившую здание суда, белый полицейский фургон, в котором перевозят опасных преступников, и закрыл глаза, возмущаясь, что Ливви заставляют пройти через все это. Он надеялся, что они не пойдут на это. Но они заставили его ждать, а сами устроили отвратительное зрелище. Он выключил телевизор, чтобы не видеть ее лица, и спросил через интерком:

– Дженис? Что-нибудь пришло из суда?

Несколько секунд он ждал, пока его секретарь подойдет к телефону. Он услышал шум работающего факса.

– Я сейчас, что-то принимаю.

– Сразу же все документы принеси мне. – Впервые за этот день Джекобс почувствовал прилив энергии. – Благодарю тебя, Господи! – прошептал он. А потом стал снова просматривать подготовленные документы.

Глава 17

Дверь за ней закрылась. Она оказалась в тесном крошечном фургоне. Три шага в длину и три шага в ширину—в нем можно было только стоять или сидеть. Ливви рухнула на сиденье и обхватила голову руками. Она услышала чудовищные, дикие крики и зажала ладонями уши, чтобы ничего не слышать. Заработал двигатель, она почувствовала вибрацию, и наконец фургон отправился в путь. Голоса удалялись. Она опустила руки. Голова Ливви стала раскалываться от тупой боли.

– Оливия Дэвис?

Ливви стояла молча, когда офицер, встретившая их в тюрьме, кивнула полицейским и подошла к ней. Это была огромная женщина, около шести футов роста и очень крупная. Но ее фигура не казалась жирной, она была мускулистой и крепко сбитой. Ее размеры внушали ужас. Она оглядела чисто шерстяной трикотажный костюм Ливви, туфли, сумку… Огонек ненависти мелькнул в ее глазах. Она ненавидела преступников из богатых семей. У них не было причины нарушать закон. Их не мог толкнуть на это голод. Исчадия дьявола, вот они кто! Особенно женщины.

– Вы должны принять заключенную. Она теперь в вашем распоряжении, – сказала женщина-полицейский. Она смотрела на тюремного офицера и лишь мельком взглянула на Ливви.

Ливви не поднимала глаза от земли. Она, казалось, больше не существует: к ней никто не обращался, она просто стала какой-то вещью. Эта чудовищная женщина подошла ближе к Ливви. Она увидела громадные черные туфли, тяжелые толстые щиколотки, обтянутые темным нейлоном, черную юбку до середины икр, а затем всю форму. Ливви с трудом удержалась от крика. Она опять прикусила уже израненную губу, заставляя себя посмотреть в лицо этой женщине. Так, с поднятой головой, она последовала за этой громадиной в место оформления заключенных.

– Оливия Дэвис, квартира 19, Ист Мэнсион Хаус, Кэдогэн-сквер.

Ливви тупо смотрела на служащую, пока та заполняла документы.

Офицер продолжала: – Дэвис, номер 1732. Ваши личные вещи? – Она требовательно смотрела на новую заключенную. Ливви вынула из ушей восемнадцатикаратовые золотые серьги, обручальное кольцо от Картье и браслет. Все это она отдала служащей. Потом расстегнула свои часы и протянула тоже.

– Вы можете оставить себе часы.

Ливви покачала головой. Она не хотела этого. Она не хотела иметь ничего, что напоминало бы о доме или другой нормальной жизни.

Служащие обменялись взглядами. Им не понравилось, что их предложение было отвергнуто – видимо, эта особа слишком большого мнения о себе, но ничего, скоро она узнает свое место. Все ювелирные изделия были переписаны, пронумерованы и сложены в пластиковую коробку.

– Раздевайтесь. Каждую часть одежды складывайте на стул рядом с собой. Для проверки, – опять сказала служащая тюрьмы. Она держала в руках белую робу, накрахмаленную и с небольшим штампом. Ливви взяла робу и стояла, совершенно не понимая, что делать дальше. Вдруг ее резко толкнули в спину.

– Идите туда. Каждую вещь своей одежды складывайте на стул для проверки.