Обманы зрения

— Да? А я бы, наверное, не смогла, — задумчиво проговорила мать. — Ты другая.

— Все другие, мама. Я, видишь, могу.

— Ты в отца. Как он — жив? — нерешительно спросила Юлия Сергеевна.

— Жив и почти здоров, — тут Ада запнулась и тревожно взглянула на мать. В доме у повешенного о веревке не говорят. А умирающему, наверное, не стоит подробно рассказывать о вполне приличном здоровье человека на двадцать лет его старше. Как-то бестактно выходит.

Но Юлия Сергеевна и бровью не повела. Напротив, слегка оживилась и спросила:

— Ты мне расскажешь?

Неделя промелькнула стремительно, как встречный поезд. Ада провела ее в доме у матери. Московские опасения не оправдались, и предусмотрительно забронированный гостиничный номер оказался не нужен. По распоряжению Юлии Сергеевны, ее поселили в правом, гостевом крыле дома, в просторной комнате, обставленной роскошной антикварной мебелью, затянутой молочно-синим шелком.

Ада не любила задергивать на ночь шторы, и каждое утро просыпалась задолго до восхода солнца. Выглядывала в окно, любовалась росшей наискосок гигантской старой пинией, в которую просто влюбилась с первого же взгляда. Неспешно шла в ванную. Потом спускалась вниз пить кофе.

С самого начала ее поразили разумность и организованность здешней жизни. Старинный дом был виртуозно реконструирован в соответствие с самыми современными требованиями — и при этом сторонний взгляд с большим трудом мог бы отыскать следы переделок. Людям, искренне восхищавшимся подлинностью и сохранностью палаццо, не приходило в голову обратить внимание на то, что умело скрытая система отопления, или прекрасно оборудованные ванные комнаты, или электрический свет, мягко льющийся из подлинных старинных светильников явно не существовали лет этак двести назад. Или триста. Всё старое было тщательно и бережно реставрировано, всё новое умело спрятано или замаскировано под ту же старину.

Ада была поражена, узнав, что своим нынешним внешним и внутренним обликом особняк был полностью обязан его нынешней хозяйке, Джулии ди Франческо, ее матери. Ещё при покойном графе Марио дом стремительно ветшал, сад дичал, водопровода и канализации не было в помине, тепло зимой давали только камины. На кухне царствовала дровяная печь, хорошо помнившая как минимум Наполеона. Запасы свечей пополнялись регулярно. Находясь в этом поместье, было странно сознавать, что меньше чем в часе езды находится Падуя или Верона, битком набитые туристами, современными гостиницами и ресторанами, автомобилями и бичом всех итальянских городов — мотоциклами. Создавалась полная иллюзия того, что на дворе в разгаре век примерно восемнадцатый.

Русская жена последнего графа ди Франческо, не жалея сил и средств, преобразила и старый дом, и сад. Хрупкая романтическая молодая женщина, загадочная и задумчивая, она, как оказалось, обладала несгибаемым характером, железной волей, деловой хваткой и прекрасным вкусом. При ней опять стали съезжаться десятки гостей, устраиваться феерические балы и праздники, поражавшие изяществом и продуманностью деталей.

Всё это Аде поведал Пьетро. Важный немногословный дворецкий оказался хорошим рассказчиком, отлично знавшим историю поместья и рода графов ди Франческо, о чём он с удовольствием рассказывал внимательной хозяйкиной дочери.

С матерью Ада общалась не очень много. Юлия Сергеевна позволяла навещать себя лишь в те часы, когда свирепая болезнь немного отпускала ее, и наступало непродолжительное облегчение. Когда же ей становилось хуже, она категорически отказывалась принимать кого-либо, не делая исключения для дочери. Те два-три часа в день, обычно вечером, которые Аде удавалось провести с матерью, много они не разговаривали. Юлии Сергеевне, находящейся под действием лекарств, порой бывало трудно даже слушать. Иной раз Ада просто сидела у ее постели, а мать удерживала ее руку своими восковыми пальцами, изредка поглаживая.

В остальное время Ада гуляла по саду, разговаривала с Пьетро или с господином Мори, зачем-то приезжавшим примерно через день. Маленький адвокат старался быть галантным и неоднократно, хоть и безуспешно предлагал свои услуги в качестве ее спутника в поездках по окрестностям.

Удалось совершить и несколько вылазок за пределы поместья. Она принципиально не пользовалась услугами материного шофера, но, памятуя о своём обещании, вызывала Антонио, что несказанно раздражало синьора Лучано. С носатым веселым итальянцем она вновь навестила Падую, съездила в Верону, в Эсте. Кстати, по доисторической брусчатке ездить больше не пришлось — к поместью, как выяснилось, вела ещё и другая, вполне современная дорога.

Балкон Джульетты, захватанный тысячами жадных рук многочисленных туристов, Аде не понравился, да и сама Верона оставила равнодушной, хотя античный театр Арена ди Верона и замок Кастельвеккьо произвели на нее яркое впечатление. В древнем городке Эсте она с удовольствием посетила живописную крепостную стену и башню Торе Чивика, монастырь святой Фёклы, погуляла по Пьяцца Маджоре, поднялась на холм к дворцу Деи Принчипи.