Обнажая знаки

Девочек многое объединяло — обе были одинокими и отказывались говорить. В глубине глаз соседки Ана, тогда еще Татия, которая не хотела ею быть, видела отголоски своей собственной боли и страха и поэтому решилась на первые попытки общения. Появился набор простых знаков — «да», «нет», «не знаю», «подожди». Со временем к ним добавились другие. Девочкам хватало, чтобы помогать друг другу справляться с кошмарами. Девочка по имени Ана плохо спала, иногда кричала или плакала по ночам. Девочка, которая позже присвоит себе ее имя, начала видеть беспокойные сны. Они оглушили ее яркими тонами, не соответствующими краскам за окнами. Перед ней раскинулись пустые долины, полные песка всех оттенков от рыжего до бордового. Залитые солнечным светом терракотовые холмы и красные горы, острые, как кошачьи клыки. Среди них девочка часто видела одну и ту же вершину. Ее кровавые склоны испещряли тонкие прожилки, опутывая гору в густую изумрудную сеть. Небо во снах было иным, чем небо над Аре, иногда наливаясь темно-зеленым и вызывая страх. Во всех снах Татия оказывалась одна. Вокруг нее был песок, выжженные солнцем растения, ветер, но ни одного человека.

Она просыпалась, ощущая себя еще более потерянной.

Со временем к набору знаков и бессловесным сигналам одной девочки стали добавляться рассказы другой. Когда они лились торопливым потоком, Татия не могла отделить ни слова и только вдыхала живые эмоции рассказчицы. Она чувствовала вместе с ней страх, боль потери, а иногда — очень солнечные и уютные воспоминания о семье и мягких руках матери. Когда соседка не спешила или использовала мало слов, но много жестов, Татия училась новому языку. А потом, проснувшись одним утром, поняла, что в рассказе девочки почти не осталось незнакомых слов. Сохраняя свою тайну, Татия продолжила внимательно слушать и узнавать чужую историю. О дружной семье, которую проглотила война. О войне, в которой одни люди зачем-то убивали других. Слушала и пыталась вспомнить своих родителей и дом. Может, они остались в красном мире из песка и ветра? И она тоже — жертва войны? Соседка говорила, что видела людей, которые теряли от страха разум и забывали все-все-все. Вот так и она, забыла, а теперь начинает вспоминать, потому что разноцветных снов становилось все больше, только в них по-прежнему не было людей.

А потом Татия начала «передвигаться».

Сначала во сне. Перестала просто стоять и оглядываться, а стала ходить по красному песку ущелья, касалась руками стен без единого растения и стен с засохшими стеблями. Иногда воздух впереди нее начинал дрожать и переливаться неярким светом, словно в нем пряталось что-то живое, и тогда Татия шагала в сторону этого «что-то» и просыпалась от удара или холода, и в темноте комнаты оказывалась под столом, в углу, едва ли не на кровати своей соседки. Это было страшно — засыпать и не ведать, в каком месте откроешь глаза. Девочка быстро поняла, что перемещения происходят каждый раз, когда она делает шаг в сторону дрожащего воздуха в Красном мире. Но чем больше она настраивала саму себя не преследовать прозрачные миражи, тем сильнее они ее манили. Хорошо, что сны снились не каждую ночь, и дрожание воздуха случалось в них редко, но и этого было достаточно, чтобы разрушить недолгий комфорт, потому что однажды, проснувшись над кроватью Аны, Татия напугала ее, и во взгляде соседки появилась напряженность. Она перестала делиться рассказами и начала искать общения с другими детьми. А когда Татия переместилась за пределы комнаты, в коридор, к столовой, взрослые люди, язык которых девочка тоже начинала понимать, стали смотреть на нее с беспокойством. Из их уст зазвучало слово, связанное с луной. После очередного «исчезновения» Татия оказалась в отдельной комнате, дверь которой запирали по ночам на ключ.

Лишившись соседки, девочка еще сильнее захотела оказаться среди других детей, которые манили ее своими играми, разговорами, ссорами и радостями, смехом и слезами. Чтобы попасть к ним, нужно было стать похожей, поэтому Татия перестала прятаться от взрослых за стеной якобы непонимания и позволила себя учить, продолжая общаться посредством жестов. Вскоре она смогла проводить время среди детей, но ее отдельно обучали языку, математике, рассказывали о стране, в которой на оказалась. О Земле. А еще предложили рисовать.