Обнаженные розы

Мария Хазина. Родилась девятнадцатого, ноль пятого, тысяча девятьсот восемьдесят второго. Умерла двенадцатого июня две тысячи третьего года. В двадцать один год.

Я покачала головой. Мария Хазина...

Стас кажется, что-то говорил, что он... Что Романтик выбирает жертв, у которых матери родились именно в эту дату.

Я по очереди оглянулась на безмолвных жертв Романтика, что все так же неподвижно стояли полукругом.

-Кто это такая?-спросила я дрогнувшим голосом.-Она мать кого-то из вас?

Я не ждала, что они ответят.

Растерянность и волнение усиливались, возрастали. Я не понимала. Что они от меня хотят?! Зачем воспоминания этих женщин привели меня на кладбище посреди ночи! К могиле какой-то Марии Хазиной! Что я должна понять...

И тут меня осенило. Я подняла взгляд на раскидистый кустарник.

Его листва зашелестела от порывов ветра. Шелест листвы напоминал злобное шипение.

Мария Хазина, подумала я, мать... Его мать.

Мать Романтика.

Едва эта мысль осела в моей голове, как резкий, агрессивный порыв ветра набросился на кустарник роз.

Я обернулась боком, сжалась, закрылась от налетевшего мощного дуновения, внезапно рассвирепевшего ветра.

Ураганный ветер прижал траву к земле, сорвал с кустарника роз десятки листьев.

Они закружились в стремительно вращающемся вихре.

Он ринулся на стоящих возле меня женщин.

Вихрь ветра и сорванных листьев словно смыл или стёр призрачные воспоминание, явившиеся в виде безликих женщин.

Вихрь как будто бы вобрал их в себя и поглотил.

Он несколько мгновений неистово вился вокруг могилы Марии Хазиной.

Я, жмурясь, прикрывалась руками.

Неожиданно в усиливающемся, ураганном вихре я различила голоса.

Точнее один голос.

Злой. Яростный. Взбешенный.

Видение ворвалось в мое сознание с ослепляющей вспышкой.

В спину, словно что-то резко, с силой ударило.

Мои легкие выдавили воздух.

Я увидела.

Я увидела всё те же старые, обглоданные временем стены его квартиры.

Все тот же тусклый, серо-желтый свет с полумраком.

И я увидела, его силуэт в неистовстве мечущийся по квартире.

Он в порыве злого безумства рвал цветы, рвал розы и кромсал, резал и давил их.

Я видела какая бесконечная злость одолевала его. Я фактически могла осязать её.

Видение резко сменилось. Как, всегда.

Длинный коридор. Сине-белые стены.

Я прохожу мимо закрытого электрошитка и ящика с огнетушителем.

Я подхожу к светлой двери с белой табличкой. Отчетливо вижу номер квартиры. Двести восемьдесят четыре.

Я достаю ключи. Я открываю дверь квартиры. Я захожу внутрь, тихо закрываю дверь. Ставлю на пол две больших сумки.

Я оглядываюсь.

В квартире темно. Сейчас поздняя ночь. Я крадусь в полумраке. Захожу в комнату.

Это спальня. Я подхожу к широкой, двуспальной кровати.

Несколько мгновений я смотрю на спящую женщину.

Я знаю эту женщину... я следила за ней...

Он следил. Романтик. Это его воспоминание. Я в его воспоминании. И я вижу... сейчас увижу, кого он собирается убить на этот раз.

Он осторожно, чтобы не разбудить спящую женщину садиться на край кровати.

Гладит её по плечу. Она вздрагивает. Просыпается.

-Боря?-сонно пробормотала она.

Он молча качает головой. А затем резко наклоняется вперед, зажимает рот женщине.

Она начинает сопротивляться. Пытается ударить его.

Он быстрым, ловким движением вонзил шприц ей куда-то возле шеи.

Женщина вздрогнул, судорожно вдохнула, и обмякла.

Романтик, подождал несколько мгновений. Он поглаживал её по руке, по животу и по груди.

Затем, когда женщина потеряла сознание, осторожно и понёс в зал.

Он вернулся в коридор. Зашел в следующую комнату.

Тут спала полная, пожилая женщина.

Она не успела даже понять, что произошло.

Он не поднимал её. А как мешок, выволок из комнаты и тоже положил в зале. Когда он вышел в коридор, открылась дверь четвёртой комнаты.

-Мама?

Меня охватила паническая дрожь. Я узнала голос этой малышки.

Это была та девочка. Ирина. Я подарила ей куколок.

Воспоминание испарилось.

Я приподнялась. С недоумением осмотрелась.

Я лежала на влажной, густой траве.

А надо мной возвышался раскидистый кустарник роз.

Сияющий лунный свет пробивался через его листья и ветви.

Кустарник роз казался чёрным на фоне яркого света луны.

Он зашелестел листвой. Шумно, агрессивно. Он словно прогонял меня. Он не хотел, чтобы я была здесь.

Я встала с травы. Пошатнулась.

Меня тошнило и знобило. Частое ощущение после того, как мой мозг был измучен видениями.

Но мне некогда приходить в себя.

Я набрала Стаса.

-Да?-через мгновение раздался его голос.

-Стас.-выдохнула я и горько всхлипнула.-Что вы наделали...

СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ

Среда, 18 июня. Поздняя ночь.

Вопрос Ники поставил Стаса в тупик и заставил напрячься.

Их группа, усиленная нарядами полиции и затаившегося подразделения специального назначения, уже четыре часа ожидает в засаде.

-Ника ты о чём?-проговорил Стас.

Сидевший вместе с ним в фургоне Николай Домбровский обернулся.

Стас щелкнув пальцами указал ему на мониторы камер наблюдения: не отвлекайся.

Тот кивнул. Отпил из термочашки кофе.

-Ника?-повторил Стас.

Тревожное чувство шустрым волчком завертелось в его сознание.