Обнимая пустоту

– Я никого не видел, – начал Генри дрожащим голосом, тщательно подбирая слова, – она сказала, что хочет выйти на улицу и вдохнуть ночной воздух. Я хотел пойти с ней, но она настояла, что должна побыть в тишине какое-то время… Ее не было пять или семь минут, я не знаю… Я начал волноваться, а когда вышел за ней, то она лежала там, моя Пеппер, совсем одна, а повсюду была кровь, – его глаза стали наполняться слезами. Звук упавшей и разбившейся о деревянный стол капли вернул Генри в реальность, и он продолжил, – Я кричал, звал на помощь, никто не приходил, я пытался заткнуть дыру своими руками, но кровь не отступала. Я так и держал ее, а потом все погрузилось во мрак, – Генри согнулся над столом и стал плакать.

Снова повисла пауза. Дождавшись, когда Генри придет в себя, детектив тихо сказал:

– Спасибо, мистер Фокс, я распоряжусь, чтобы вас отвезли домой. Мне очень жаль.

Тайное желание

«Я ее вижу. Она меня – нет»

Уилл лежал на спине, Пеппер залезла сверху и начала скользить вверх и вниз, прогнувшись назад. Она то ускоряла темп, то замедляла, делая круговые движения. Практически достигнув пика наслаждения, Пеппер сильно выгнулась. В ее груди начала образовываться черная дыра, из которой полилась кровь. Она текла по груди и животу, устремляясь все ниже. А Пеппер не переставала скользить вверх и вниз, издавая стоны.

Уилл открыл глаза. Прошел почти год после смерти Пеппер, а сны становились все реальнее, и после всех снов, в которых была Пеппер, Уилл просыпался мокрым.

Он заварил себе чай с молоком, сделал глоток и вспомнил про Генри. Да, это определенно был Генри. Он стоял сзади и наблюдал, что вытворяла Пеппер, сидя на Уилле. Дождавшись момента высшего единения, Генри вонзил металлический прут в грудь Пеппер.

Уилл воспринял этот сон как знак. Мысли в его голове смешались, он ненавидел Генри, ведь тот украл Пеппер задолго до ее смерти, а значит, он виновен в этом.

Потерявшийся

и найденный Генри

«Ведь даже тусклый огонек осветит путь в ночи. И силуэт того, кто рядом»

Еле слышно играет музыка, что-то грустно-осеннее. За окном льет дождь. На барной стойке перед Генри стоит полупустой стакан с темной жидкостью, в правой руке дымит сигарета. Дым принимает разные формы, сливаясь с музыкой в единую композицию. Глоток.

– Повторить?

Кивок головы.

Генри опустошает очередной стакан. Сколько он выпил? Генри чувствует чей-то взгляд на себе, поворачивает голову, за окном стоит незнакомец.

Музыка, что-то грустно-осеннее. Генри стоит под дождем. Напротив горит вывеска "Бар Хелен". Генри подходит к одной из витрин, кладет руку на стекло, смотрит внутрь.

Очнувшись на продавленном диване, Генри убирает с себя исколотую руку какой-то девушки, берет с пола бутылку, делает несколько глотков, ставит ее обратно. Смотрит на диван – видит лежащую на спине проститутку, ноги которой раскинуты в разные стороны. На них также просматриваются следы от уколов, груди практически нет. Девушка достаточно молода, но образ жизни, который она ведет, оставил на ней свои следы. Встав с дивана, Генри загремел бутылками, которые были разбросаны по всему полу. Он взял пальто и вышел на улицу. Морозный воздух ударил в нос и быстро привел его в чувство. Целый год Генри вел беспорядочный образ жизни, пытаясь сбежать от прошлого, пытаясь найти свою смерть.

Он спустился вниз по улице и вышел на перекресток. Его внимание привлек человек, излагающий странные и мистические речи о Боге и религии. Странный мужчина, увидев его взгляд, начал приближаться. Генри не знал, снится ему или нет, но глаза этого проповедника были настолько пронзительными, что казалось, будто кожа прожигается под его взглядом, открывая вход в неизведанную пропасть, в которой можно спастись либо сгинуть.

– Вернись к нам, Генри Фокс, – сказал незнакомец.

– Откуда ты знаешь мое имя?

Мужчина словно не слышал его вопрос, развернулся и пошел в противоположную сторону.

– Эй, я у тебя спрашиваю, – Генри схватил незнакомца за плечо.

Проповедник молниеносно повернулся, не дав Генри даже разглядеть свои движения, затем так же быстро и чертовски сильно ударил его прямо в живот. Удар был по-настоящему болезненным: Генри чуть не выплюнул все свои органы, упав на колени. Когда он поднял голову, незнакомца нигде не было.

– Вернись к нам, черт, да что он может знать обо мне, чокнутый фанатик, чтоб тебя, – Генри отряхнулся, перевел дыхание и перешел на другую сторону дороги.

На той стороне улицы находился магазин музыкальных пластинок, из которого доносилась музыка. Генри сразу узнал играющую мелодию. Звучала соната Шуберта для фортепиано. Пеппер часто ее играла, и она прочно отложилась в его памяти.

Генри вспомнил тот день, когда погибла Пеппер.