Обойтись без Бога. Лев Толстой с точки зрения российского права

«Без преступления не может быть и преступника; без доказательств, что преступление было деянием именно подсудимого, не может быть и основания признать преступником его, а не какое-либо другое лицо; без убеждения, что подсудимый действовал умышленно или по крайней мере неосторожно, содеянное не может быть вменено ему в вину».

По действовавшему уголовному закону суд должен был определить, что совершенное преступление доказано, что данное преступление вменено в вину подсудимому.

Отвечая на вопросы:

«1. Виновен ли крестьянин села Борков, Крапевницкого уезда Симон Петров Картинкин, тридцати трёх лет, в том, что 17-го января 188* года в городе N. замыслил лишить жизни купца Смелькова, с целью ограбления его, по соглашении с другими лицами, дал ему в коньяке яду, отчего и последовала смерть Смелькова, и похитил у него деньгами около двух тысяч пятисот рублей и бриллиантовый перстень?

2. Виновна ли в преступлении, описанном в первом вопросе, мешанка Евфимия Ивановна Бочкова, сорока трёх лет?

3. Виновна ли в преступлении, описанном в первом вопросе, мешанка Екатерина Михайловна Маслова, двадцати семи лет?

4. Если подсудимая Евфимия Бочкова невиновна по первому вопросу, то не виновна ли она в том, что 17-го января 188* года в городе N, состоя в услужении при гостинице “Мавритания”, тайно похитила из запертого чемодана постояльца той гостиницы купца Смелькова, находившегося в его номере, две тысячи пятьсот рублей денег, для чего отпёрла чемодан на месте принесённым и подобранным ею ключом?», присяжные признали Симона Картинкина виновным в намерении лишить жизни купца Смелькова с целью ограбления; Евфимия Бочкова была признана невиновной в данном преступлении; Екатерина Маслова – «виновной без умысла ограбления, и имущества не похищала», но при этом она заслуживала снисхождения.

«Выходило, по решению присяжных, что Маслова не воровала, не грабила, а вместе с тем отравила человека без всякой видимой цели.

– Посмотрите, какую они нелепость вынесли, – сказал он члену налево. – Ведь это каторжные работы, а она не виновата.

– Ну как не виновата, – сказал строгий член.

– Да просто не виновата. По-моему, это случай применения восемьсот восемнадцатой статьи (818-я статья гласит о том, что если суд найдёт обвинение несправедливым, то он может отменить решение присяжных)» (Толстой Л.Н. Воскресение. М.: Художественная литература. 1976. С. 92).

Для осуждения подсудимых по делам об умышленных убийствах было достаточно не менее семи обвинительных голосов. Старшина присяжных заседателей ухитрился нарушить и то важное положение Устава уголовного судопроизводства, которое требовало от него после того, как присяжные ответили на предложенные вопросы провести проверку «сделанной отметки» и «если окажется какое-либо сомнение в верности ея», то старшина «отбирает голоса вновь, а по поверке всех ответов утверждает их своею подписью» (ст. 815).

В нашем случае вердикт вынесен практически единогласно, при одном особом мнении.

На самом деле статья 818 Устава уголовного судопроизводства говорила совсем не об этом: «Если суд единогласно признает, что решением присяжных заседателей осуждён невинный, то постановляет определение о передаче дела на рассмотрение нового состава присяжных, решение которых почитается уже, во всяком случае, окончательным». Председатель суда не увидел оснований для такого поворота в абсолютно ясном для него деле, посчитав, по всей видимости, любые препятствия для его скорейшего рассмотрения его же безосновательным затягиванием сроков рассмотрения дела.

Коридор Санкт-Петербургского Окружного суда во время заседания. (рисунок Г. Бролинга, гравюра К. Велермана)

Тут бы ему вспомнить авторитетное мнение сенатора Н.А. Буцковского, который писал: «…в обозрении исторических сведений о своде законов было указано, что в случае сомнений надлежит прибегать к открытию внутреннего разума закона в его причинах как к наилучшему способу толкования законодательных положений» (Буцковский Н.А. О приговорах по уголовным делам, решаемым с участием присяжных заседателей. СПб. 1866). Но увы…

«Вернувшись из совещательной комнаты, председатель взял бумагу и прочёл: