Обойтись без Бога. Лев Толстой с точки зрения российского права

Порой последователи идей Толстого переходят к самым радикальным формам борьбы за «светлое будущее». Так, в сентябре 1901 года группа жителей села Павловка Сумского уезда Харьковской губернии из штундистов, называвших себя «детьми Божьими», под влиянием проповеди состоявшего на учёте в психиатрической лечебнице, но «исцелившегося пришельца» по имени Моисей Тодосенко – последователя секты «малёванцев» – и своего помещика, убеждённого «толстовца» князя Д.А. Хилкова, давно уже пребывавшего в ереси, после конфликта с местным священником Антоновичем-Иваницким устроили погром в церкви, осквернили алтарь, разорвали надпрестольное Евангелие, но на выходе из храма погромщики были жестоко избиты призванными на помощь прихожанами, связаны и доставлены в полицейскую часть. Исправник докладывал местному губернатору действительному тайному советнику Г.А. Тобизену о причинах беспорядков: «Все получившие земли от князя Хилкова делаются сектантами, являются на беседу к князю, выслушивают его толкование Евангелия по графу Толстому».

28 января 1902 года в Сумах на выездном закрытом заседании Харьковской судебной палаты под председательством судьи Фукса, при прокуроре Ненарочкине были постановлены достаточно суровые приговоры в отношении дебоширов: Тодосенко, который сам в погромах не участвовал, и Григория Павленко приговорили к 15 годам каторжных работ каждого, ещё двенадцати участникам беспорядков дали по 12 лет каторги, тридцать сектантов были осуждены на каторжные работы, но с заменой ссылки поселением, в отношении четверых ограничились 8 месяцами тюремного заключения, ещё 17 сектантов были судом оправданы. Так как процесс был громким и имел особое общественное значение, то в зал судебных заседаний были допущены официальные представители Святейшего Синода, министерства внутренних дел и председатель Сумского окружного суда.

Лев Николаевич просит Н.В. Давыдова вмешаться в дело и помочь в судебной защите павловцев; в письме к нему он высказывает серьёзные опасения в том, что погром был заведомо подготовленной провокацией: «Дело это гораздо более – хотел сказать: интересное – более важное, чем я думал. Пророк, возбудивший их, был, очевидно, провокатор. Его личность не могут установить. Он сидит в остроге и называется Федосенко, но это неправда. Впрочем, подробности вам расскажет Михайлов. Они на днях получат обвинительный акт и должны выбрать защитника. Решите, кого им взять. Не просить ли Карабчевского? Я могу. Или достаточно Маклакова, или что вы решите другое». Благодаря Толстому крестьян защищают очень хорошие харьковские адвокаты, в помощь к которым прибыли столичные «звёзды» – В. Маклаков, Н. Муравьёв, Н. Тесленко. Как ни странно, но на уже постановленный приговор неожиданно повлиял представитель МВД И.Г. Щегловитов – будущий министр и последний председатель Государственного совета России[44]. Без особой огласки, «по-тихому» судебный вердикт был смягчён: многих осуждённых вместо каторги приговорили к принудительному лечению в психиатрической лечебнице, что по тем временам было вполне неплохо, поэтому уже в 1905 году все они вернулись домой.

По слухам, павловские крестьяне ещё долго искренне верили, что в саду у князя Дмитрия Хилкова[45] «росло дерево, приносящее добрые плоды, и кто вкушал того плода, то тот познавал, в чём добро и зло» (www.arzamas.academy.ru).

Не удивительно, что столь опрометчивое поведение знаменитого писателя делает полицейскую слежку за ним буквально тотальной. Соответствующий циркуляр Департамента государственной полиции № 1202 предписывал, что в случае, если граф Л.Н. Толстой прибудет в Москву, то «надлежит учредить наблюдение за ним, чтобы он не распространял здесь своего учения, а в случае нарушения им изложенного выше запрещения немедленно о том донести» (цит. по: Чисников В. Федя Протасов – агент охранки?! Загадка пьесы Л.Н. Толстого «Живой труп». Нева. 2013. № 1.).