Оборотень

комсомольца".
Я протянул ему мятую десятку и, рассеяно оглядевшись, присел на лавочку, перелистывая газету. Крупный заголовок на второй странице гласил "Смерть при исполнении", чуть ниже двадцатым кеглем было набрано – "Убийца в погонах застрелен своей последней жертвой".
Хорошо сработали. Профессионально, что бы там не говорил Ткаченко. Свежие новости – это всегда профессионализм.
Ах, Валерка, Валерка, что ж ты так облажался-то. Ни рапорта начальству на бумаге, ни записки не оставил. А в компьютер твой служебный, к сети между прочим подключенный, только чайник-второклашка не залезет. А мне и лезть-то не надо было, я как вчера у тебя в кабинете сидел с тобой разговаривал, как письмецо Рейчел от тебя отправлял, так вирус тебе на винт и закинул. Чистая работа.
Я аккуратно свернул газету и отложил ее в сторону. С серого неба над Диптауном вдруг посыпались белые, пушистые хлопья. Снег. Снег в Диптауне. Такого еще никогда не было. И наверное никогда больше не будет. Я закурил и подставил падающим снежинкам раскрытую ладонь. Они падали и вмиг таяли, превращаясь в маленькие прозрачные капельки.
Голова совсем не болела. Я прикрыл глаза и медленно слизнул скопившуюся в ладони воду, постаравшись досконально вспомнить вкус растаявшего снега там – в реале. Прошедший мимо мертвец, посмотрел на меня странным взглядом. Он, как и все остальные боялся меня, прятался за нарисованной маской, думал, что так я не смогу найти его… Я засмеялся.
На похороны Валеры, я не пошел. Ленка Бардина с которой мы сидели за одной партой в пятом классе, позвонила мне и расплакалась, сказав что на похоронах никого кроме нее не было. Она, да парни с похоронного бюро.

– И памятника не поставили, – сказала она. – А я не верю, что это Валера. Я все равно не верю.

– Я тоже не верю, – сказал я. – Он же друг мой. С детства. А у меня их почитай что и не было совсем.

13

– Нет совсем? – переспросил я. – А холодная?

– Холодной воды, милок, сколько угодно, – улыбнулась старушка. – И отопление есть зимой, хорошо топят, не замерзнешь, да и кровушка молодая согреет.

Я еще оглядел квартирку. Здоровенный таракан, сидевший на подоконнике задумчиво шевелил усами, словно не я приценивался к новому жилищу, а он – к новому хозяину. Протертый почти до дыр линолеум придется менять. И замок. Замок тоже новый поставлю.

– А оптоволоконная связь есть?

– А? Связь? Да вон она связь, милый, вон он телефон стоит. Тут у нас и кабели давеча новые прокладывали какие-то. Волоконны что ль? Старая я, милок, мне девяносто восемь уже, не понимаю я в этом ничего.

– Идет.