Оборотень моей мечты

Вот так поворот! Не ожидала услышать такое. Лука до такой степени обезумел от страсти или похоти, что пошел на нарушение правил? И в который раз за сегодня я поняла, что сочувствую ему всей душой, ругаю за неосмотрительность, расстраиваюсь и волнуюсь, но не ревную.

— И где он сейчас?

— Взят под стражу, прямо в постели, — скривился Калина, но получилось у него это не зло, а грустно. — Надо что-то делать, но пока я даже ума не прилагаю что.

— И что ему может грозить?

— Трудно сказать… Это решит суд клана, который состоится через неделю. Но точно ничего хорошего.

Мне уже давно следовало одеться. Но во-первых, я не хотела этого делать при Калине, а во-вторых все еще продолжала думать о Луке, отвлекаясь даже от мыслей об отце. Вот же дурачок! И угораздило его вляпаться в такое.

— Ладно! — хлопнул себя Калина по коленям и встал с кровати. — Пойду я к Гордею, узнаю все. А тебе… лучше тебе оставаться пока тут.

Ну уж нет! Сидеть в четырех стенах неизвестно сколько и оставаться в неведении я отказывалась.

— Постой! — схватила я Калину за руку, когда он уже повернул к двери. — Можно мне проведать своих?

Хоть меня и не было в клане чуть больше недели, но с удивлением поняла, что соскучилась по всем, даже по противным Сайке с Мальвой. Да и самой мне казалось, что отсутствовала гораздо дольше и изменилась сильнее, чем хотела бы.

На мою невинную просьбу Калина отреагировал довольно странно. Он передумал уходить и снова опустился рядом со мной на кровать. При этом смотрел на меня так, словно собирался сообщить пренеприятнейшее известие.

— Послушай… — начал он и снова замялся. Казалось, что он чего-то боится или в чем-то до такой степени сомневается, что это тоже порождает страх. Я его не понимала и тоже начинала испытывать что-то похожее на испуг. — В общем, не для кого не секрет, где ты была и… с кем ты теперь. — Он даже выдохнул от облегчения, а я, напротив, затаила дыхание и невольно придвинулась к нему ближе в поисках защиты сама не знаю от чего. — Я еще дома хотел поговорить с тобой, но…

— Калина, — проникновенно заглянула я в его глаза, когда он в очередной раз замолчал. — Что бы ты ни хотел сказать, говори уже! — твердо произнесла. — Я выдержу. Да и вряд ли ты желаешь мне зла, — добавила уже едва слышно.

— Маленькая моя, — отозвался Калина и прикоснулся к моему подбородку, снова вынуждая посмотреть на него. — Я не только не желаю тебе зла, а стараюсь защитить тебя от всего того, что даже отдаленно может угрожать тебе. Но даже я не могу ослушаться правил, по которым живу. И еще я ни к чему не хочу тебя принуждать. Важно, чтобы ты сама принимала решения.

— Так какое же решение я должна принять сейчас? — спросила я, но только после того, как насладилась губами Калины. На этот раз он целовал меня слишком проникновенно, до дрожи во всем теле, которое моментально отозвалось на его ласку внутренним трепетом.

— Ты должна разрешить мне поставить клеймо принадлежности. Это для твоей же защиты, — торопливо добавил Калина, заметив как моментально я напряглась всем телом. Я же и сама не понимала, что настолько меня смутило. Наверное, слово «клеймо». — Если на тебе будет мое клеймо, никто уже не позволит претендовать на твою честь. Это будет означать, что мы помолвлены.

Калина не торопил меня, терпеливо ждал ответа. Я же, чем больше думала, тем отчетливее понимала, что без клейма из комнаты он меня не выпустит и сделает это для моего же блага. И ведь это же будет не настоящая помолвка, по каким-то медвежьим законам. А от клейма можно будет потом избавиться, как от татуировки, например.

— Я согласна, — уверенно кивнула, испытывая именно это чувство. — Это же не больно? — совсем по-детски спохватилась, за что чуть не убила себя же. — И где должно быть клеймо?

— Вот здесь, — ласково отвел Калина мои волосы, обнажая шею и касаясь пальцами места пониже левого уха. — Рад, что ты согласилась, потому что другого выбора у тебя и нет, — широко улыбнулся он и снова поцеловал меня. — Извини, не могу этого не делать, когда ты рядом.

Чуть не сказала, — Делай на здоровье! Вовремя прикусила язык, чтобы не дай бог он меня не понял превратно. Хоть я и старалась не думать о том, что именно испытывает ко мне Калина, но в глубине его чувств не сомневалась. Вот только ответить ему тем же, наверное, не смогу никогда. Несмотря на то, что я заметно успокоилась и о Луке уже не думала иначе, как о брате, сердце мое было разбито. Это сделала Елена, жестоко, вероломно. Сколько пройдет времени, прежде чем я снова впущу в него кого-нибудь? И хватит ли мне этого времени, отведенного для жизни? Я ничего не могла обещать Калине, но, надо отдать ему должное, он и не спрашивал. Он просто брал свое, и так было лучше для нас обоих.

Калина заверил меня, что больно не будет, и все закончится очень быстро, и припал к шее губами. Не знаю, что чувствуют во время засоса, но у меня было ощущение, что кожу мою на шее какое-то время Калина посасывал. Неприятно, но терпимо. Да и закончилось все довольно быстро, как он и обещал.