Оборотень моей мечты

Этого просто не могло быть! Я смотрела на плачущую и размазывающую слезы по щекам Брунгильду и не верила своим глазам. Кто бы мог подумать, что в таком грозном теле живет столь сентиментальная душа. Ладно Аня тихонько всхлипывала у мойки, но чтоб Брунгильда!.. А потом она и вовсе подлетела ко мне и заключила в богатырские объятья, едва не раздавив.

— Мы ведь думали, сгинула ты в лесу, что задрали тебя дикие звери… А ты живехонькая, хоть и ужасно исхудавшая… — вертела она меня, разглядывая со всех сторон.

Вот, значит, как? А Калина-то ошибался, предположив, что все знают, где я и с кем. От кухарок этот факт явно скрыли, и сдается мне, не только от них. Интересно. Почему? И кто был инициатором подобной таинственности?

— Где ж ты была? — спросила меня Брунгильда в лоб.

Первым желанием было ответить правду, но язык не повернулся. Потому пробормотала лишь:

— В надежном месте, в безопасности.

— Ну да ладно, — трубно высморкалась она в огромный платок и повернулась к поварятам. — Анна! — прикрикнула так, что я аж подпрыгнула. — Хорош лить слезы тайком. Знаю я, что дружите вы. Тайна в этих стенах не долго держится таковой. Собери ка нашей беглянке еды, да побольше. А ты иди, деточка, к себе. Придет сейчас твоя подружка. Покормит тебя, да поболтаете.

И снова неожиданность. Что спас меня Калина и сделал своей, тут явно не знали. Но для них не осталось секретом, что из пещеры я бежала. И кажется, никто из кухонных служащих, по крайней мере, меня не осуждал за это.

Стоило мне только войти в отделанную деревом гостиную, как навстречу мне вышла мадам Виолетта. Ни удивления, ни радости, ни злости… Ее лицо не выражало ни единой эмоции. И казалось она меня ждала.

— Здравствуй, Мара. Не могу сказать, что рада тебя видеть, но поговорить нам придется.

Глава 20

Разговаривать с Виолеттой не было никакого желания. Да и скоро должна прийти Анна, вот с ней я с удовольствием поболтаю. Осталось выяснить, как поскорее отделаться от мадам, которая не торопилась начинать. Распахнув дверь в мою комнату, она вошла первая, удобно устроилась в единственном кресле и какое-то время рассматривала меня, сведя брови над переносицей. В свою очередь устроилась на кровати, чинно сложив руки на коленях. Мысли усиленно работали в направлении, что бы такого сказать, чтобы поскорее от нее избавиться.

— Как ты посмела бежать? И кто тебе помогал? — без обиняков заговорила мадам. Голос ее по-прежнему звучал ровно.

Вопросы эти мне совершенно не понравились, а нежелание разговаривать с мадам превратилось в отторжение. Но и молчать я не могла, потому что она явно ждала ответа.

— А вы считаете, что вправе удерживать здесь меня силой? — с вызовом отозвалась. — А на второй вопрос, думаю, вы и сами знаете ответ.

Хоть бы усмехнулась или разозлилась. Спокойная маска на этом холеном лице уже изрядно бесила меня. Складывалось впечатление, что ее совершенно не интересует, что я могу сказать, а важна сама процедура допроса.

— Танцовщицей ты больше не будешь, из труппы я тебя исключила, — продолжила мадам. — Жить тебе здесь тоже больше нельзя, — обвела она взглядом комнату. — Ты, девочка, допустила роковую ошибку и теперь можешь рассчитывать только на себя.

Тут я с ней не могла согласиться, но и спорить не собиралась.

— А раньше дело обстояло иначе? — губы сами растянулись в улыбку, до того смешными мне показались слова мадам Виолетты. Она сама-то верит во всю эту чушь? Кто здесь может вообще на кого-либо рассчитывать? Хотя, если вспомнить разговор со Стеллой, то многие из девушек эту берлогу считают настоящим домом. Но точно не я!

— Я уже говорила, что с такими покровителями ты могла бы достигнуть определенных высот. От тебя требовалось не так уж и много — подчиняться заведенным порядкам…

— О каких порядках вы говорите?! — перебила я ее, повышая голос. Эта надменная тетка уже откровенно бесила всей той ересью, что пыталась мне внушить. — Вы же тут все преступники! Одни похищают людей, другие удерживают их силой…

— Да кем ты себя возомнила?!

Ну вот, кажется, на лицо первое проявление эмоций. Мадам даже спину выпрямила и подалась вперед, «вцепившись» в меня колючим взглядом.

— Ты ничтожество, жизнь которого и гроша ломанного не стоит. Тебя собирался обласкать сам глава клана, осыпать золотом и почестями. Ты же предпочла сбежать к его братцу, у которого таких как ты было бессчетное количество. Калина всегда получает свое. Да тебе ли об этом не знать, — усмехнулась она, вложив во взгляд все то, что не высказала вслух.

В душе появилась гадливость. Только вот, не могла определить природу этого чувства. То ли слова мадам Виолетты породили его, то ли сама она так на меня действовала. Захотелось закрыть глаза и чтобы когда открыла их, ее уже в комнате не было. Ни видеть, ни слышать ее не хотелось.

— Ты думаешь, ради тебя он пойдет против своего брата? Да ни в жизнь! Здесь всем управляет Гордей. Он тут единственный самый главный. А Калина… привык подчиняться главе, как и все мы. Ты же его очередная игрушка, которой он вскоре пресытится.