Оборотень моей мечты

— Идем, посмотришь на клеймо, — оторвался от моей шеи Калина и поднял с кровати. Только тут сообразила, что все еще не одета.

Он подвел меня к большому овальному зеркалу и прижал к себе спиной. Невольно мелькнула мысль, что сам он в него никогда не смотрится. Этот мужчина не производил впечатления любителя любоваться собственной внешностью. Вид клейма меня удивил. Это был яркий синий полумесяц. На татуировку совершенно не походил, казалось его нарисовали маркером.

— Посмотри, как ты красива, — низким глубоким голосом произнес Калина, разжимая мои пальцы, вцепившиеся в простыню, и давая той упасть на пол. Его глаза увлажнились и потемнели, а спиной я чувствовала, как сильно он возбужден.

Я стояла перед ним совершенно голая. Его руки гладили меня по груди, животу. Стыд вперемешку с возбуждением сжигали меня изнутри. А в голове билась единственная мысль — насколько я выгляжу хрупкой по сравнению с ним.

— Теперь ты моя и больше ничья, — развернул меня Калина к себе лицом, обхватывая ягодицы и прижимая к своему паху. — На всю жизнь. — С этими словами он накрыл мои губы своими и подарил еще один волшебный поцелуй. — Теперь ты можешь спокойно передвигаться по дому. Никто не посмеет к тебе даже пальцем прикоснуться. Все, я ушел, а то не ручаюсь за себя, — улыбнулся Калина и легонько подтолкнул меня к кровати. — А ты одевайся и отправляйся к своим. Позже я найду тебя…

Калина ушел, а я почему-то крадучись вернулась к зеркалу. Все еще будучи обнаженной я стояла и рассматривала свое отражение. Стройная, да и только. Ни особой округлостью форм, ни выдающимися выпуклостями похвастаться не могла. Что же тогда такого видит во мне Калина? Ведь каждый раз в его глазах я читала неподдельное восхищение. «Она моя пара, и ты должна смириться с этим», — вспомнились его слова сестре. Возможно ли такое? Если и да, то только среди зверей. Ни в какие пары я не верила, хоть и мечтала с детства найти ту самую половинку из легенды. Думала, что это Лука, но ошиблась по-крупному. Больше в легенду о половинках я не верила, как и в существование пары.

Как ни странно, одежду Калина мне принес вполне себе современную — джинсы и клетчатую рубаху. И даже с размером угадал. Почему-то думать о том, кому она принадлежала до меня, не хотелось. А вот вид тех самых таинственных вещей, что оставались на тебе при перекидывании в медведя и обратно, немало позабавил. Сдается мне, что надевают их на манер нижнего белья, потому что выглядели вещи, как кожаные шорты и лифчик, и похожа в них я стала на амазонку или валькирию. Не хватало только мечей и ножей. И напрасно я думала, что буду чувствовать эти вещицы на себе под одеждой. Выделки они были такой тонкой, что сидели как вторая кожа и приятно согревали даже.

Уже собираясь покинуть комнату, я вдруг подумала, что совершенно не представляю, в какой стороне половина танцовщиц. Куда идти-то? Как-то плутать по «берлоге» и сталкиваться с медведями мне совершенно не хотелось. А потому я и поискала глазами колокольчик, каковой видела в покоях Гордея. Тут должен быть такой же, раз кто-то прислуживает Калине. И я не ошиблась, обнаружив колокольчик на одной из прикроватных тумбочек.

На короткий звонок тут же явился служащий. Каково же было мое удивление, когда в нем я узнала того самого, что помог мне избежать позора и вывез из спальни Гордея под столиком.

— Рад видеть вас, госпожа, — слегка поклонился он с таким почтением в глазах, что мне даже стало неудобно. — Чем могу быть полезен?

— Не проводите ли вы меня до кухни? — мгновенно сориентировалась я. — Боюсь заблудиться и забрести не туда.

— С удовольствием, если вы последуете за мной.

Пока мы плутали по коридорам и каким-то комнатам, я размышляла на тему, а оборотень ли тоже этот служащий? Или медведям прислуживают люди? Хотя какая мне разница, если задерживаться тут не собираюсь.

Порадовал тот факт, что никого по пути мы не встретили. А может, этот молчаливый мужчина специально вел меня такой дорогой. Наверняка ведь получил ценные указания от хозяина.

Коридор, ведущий к кухне я узнала по низким потолкам и специальным лампочкам, вмонтированным в стены.

— Дальше я сама, — обратилась я к служащему. — Спасибо большое!

— Как вам угодно, госпожа. И… будьте осторожны, — добавил он, и я тут подумала, что не такой уж он и отстраненный, каким кажется. А еще захотелось узнать о характере их с Калиной отношений. Что-то мне подсказывало, что это не простой служащий, а скорее доверенный в личных делах. Но это можно разузнать и потом. А сейчас я в нерешительности замерла перед дверью в кухню, прислушиваясь к характерному шуму и грохоту посуды.

Как бы ни хотелось и дальше стоять и ничего не предпринимать, но дверь мне распахнуть все же пришлось, и сделала я это нарочито резко — являться, так уже с музыкой, ну или апломбом.

Явление Христа народу, наверное, выглядело менее шокирующим, чем мой визит на кухню. Все замерли кто с чем в руках, и повисла звенящая тишина.

— Деточка! Живая!