Оборотень на щите

Затем у него мелькнуло — выходит, Свейта была права? Альвы смогли что-то наколдовать, поэтому он уходит слишком быстро, гребя под себя всех, без роздыха и сна. А сейчас чары ослабли?

Мысль резанула ножом. Свейта тем временем ступила на камень, где не было серебра. Поставила на пол поднос…

И Ульф, перекатившись, стиснул ей щиколотку. Тут же сел, сдавив ноги жены своими коленями, как капканом. Уронил:

— Доброго утра.

Следом он уткнулся носом в складки одежды под ее грудью. Обнял бедра Свейты и замер, часто вдыхая.

— Нет, — напряженно объявила она. — Оставь, Ульф. А то.

Последнее "а то" заинтересовало Ульфа больше всего. И он вскинул голову.

Свейта стояла, занеся над его плечом правую руку. В побелевших пальцах поблескивала монета.

— Вооружилась? — выдохнул Ульф.

Потом вдавил подбородок ей под ребра — в мягкое тело, дрожавшее в кольце его рук. Сообщил негромко:

— Обнажив оружие, будь готова пустить его в ход. Готова?

— Прошу, Ульф, — ломким голосом сказала Свейта.

Рука ее немного опустилась. Ладонь вздрогнула, краешек монеты злорадно блеснул в желтом свете альвова огня.

Ульф улыбнулся, глядя на Свейту снизу вверх.

— Я тебя немного пообнимаю, — пообещал он. — Затем отпущу. И ты убежишь в свой угол, а я примусь за еду.

Свейта громко выдохнула. Бросила почти радостно:

— Еще ведро. Если хотеть, я приносить…

Она смутилась, Ульф бесстыже подсказал:

— Для нужда.

Затем он прижался к ней уже щекой. Пробурчал:

— Тебе тоже надо выспаться. Но не в этом каменном мешке. Скажи Гудульфу, пусть…

— Нет, — перебила его Свейта. — Альвы должен бояться за меня. Я здесь до конца. Я лечь у порог, раз родичи не прийти. Сторожить и немного дремать.

— Хорошо, — ровно согласился Ульф. — Отговаривать не стану. Сторожи меня. И посмотрим, что из этого выйдет.

Свейта вдруг коснулась его рукой — левой, в которой не было монеты. Прошлась ладонью по молочным волосам, собранным сзади. Заодно пригладила и прядки, выбившиеся из хвоста, пока он трудился над Сигвейн.

Ульф пригнул голову, вжав щеку в живот Свейты. В уме мелькнуло — смыть бы с себя запах альвийки, и забыть все, как плохой сон. Но не выйдет…

— Я еще здесь, Свейта, — глухо уронил он. — Похоже, ты была права. А я нет. Ты нашла нужную тропу, когда я заблудился. Что ж… мне с женой повезло.

Рядом звякнуло — Свейта отшвырнула монету. И обняла его уже двумя руками.

— Напрасно, — проворчал Ульф, радуясь ее прикосновеньям, но запихивая эту радость как можно глубже. — Ты не должна мне доверять, если я под чарами. Твоя задумка с серебряной монетой была хороша. Держи серебро при себе. Всегда, слышишь меня?

— Ага, — выдохнула Свейта над его головой.

Опять это словечко из ее мира, подумал Ульф.

Потом он снова вдохнул Свейтин запах. Малодушно порадовался тому, что в нем нет намека на других мужиков. И тому, что жена не чует, как сам он пропах запахом Сигвейн.

ГЛАВА 7

Хальстейн приплыл к вечеру следующего дня.

Ингульф, ворвавшись в кладовую, громыхнул засовом клети, в которой сидел Ульф. Крикнул из-за двери, окованной железом:

— В заливе драккары. Над первым знамя Хальстейна.

И Ульф, смотревший на Свейту, дремавшую у выхода, вскочил.

Сапог нет, пролетело у него в уме. Придется бежать в женский дом за обувью…

В следующий миг он схватил медвежью шкуру. В девять взмахов выгреб себе дорожку в серебре — до двери и до Свейты. Монеты разлетались со звоном, обжигая ему руки. Несколько штук с дымком прошлись по шее и скулам.

Проснувшаяся Свейта торопливо раскидала серебро у порога, помогая ему. Распахнула перед ним дверь и выбежала следом.

За дверью кладовой их уже поджидал Сигульф. У ног брата лежал узел, свернутый из плаща, крытого по вороту рысьей шкурой. Узел придавливал меч, уложенный плашмя — тот самый, который Ульф бросил, убегая из конунгова дома.

Поодаль стояла пара оборотней.

— Хорошо сиделось? — с деланным добродушием спросил Сигульф. — Все уже ушли к причалам. Отец с дядей, и альвийки… то есть доблестные альвийские воины. Я принес одежду. По слухам, ты примчался в кладовую, в чем мать родила?

Пока он говорил, Ульф распотрошил узел. Натянул носки, сапоги. Сменил рубаху — Сигульф принес одну из своих, темно-багрового полотна, на котором не так заметна кровь.

— Приветствую тебя, жена брата. — Сигульф наконец взглянул на Свейту, стоявшую рядом.

Деланное добродушие из его голоса сразу исчезло.

— Говорят, ты тревожишься о своем вене? Мы заплатим…

— Ложный след, — коротко бросил Ульф.

И под скулой у Сигульфа катнулся желвак. А Ульф распорядился:

— Свейта, держись за мной. Ингульф, сделай так, чтобы она от меня не отстала. Сигульф, проследи, чтобы путь к горам нам не перекрыли.

Потом Ульф застегнул пояс с ножнами. Перекинул через плечо скрученный плащ — и побежал к воротам.

За его спиной двое оборотней подхватили Свейту под локти. Дружно припустили вперед, почти неся ее над землей.

* * *

По синей бухте Нордмарка плыли черные драккары. На мачте первого из них искрой горело знамя. С алого полотнища скалилась черная росомаха, для людей с берега еще невидимая — знак конунгова рода.