Оборотная сторона бессмертия (СИ)

— Зачем ты лез в чужую койку?

— Холодно, — тихо пробормотал Гойл, а оборотень снова принюхался, но потом развернулся и быстро направился к двери.

— Всем спать! Кому холодно, лезьте под одеяло с головой, надышите — согреетесь.

Свернувшись калачиком под невесомым куском ткани, называемом здесь одеялом, Драко пытался «надышать», слушая, как рядом то и дело рвется беззвучными рыданиями дыхание школьного друга. Может, и нужно было промолчать и позволить Гойлу уснуть рядом? Драко был уверен, что парни Грегори не интересовали. Но шутки с подростковыми гормонами и соседством ничем не сдерживаемых оборотней были плохи. Кто его знает, как в утренней полудреме среагируют друг на друга их тела. Так можно невзначай отойти от эротического сна, захлебываясь собственной кровью… Прямо в мир иной и отойти. А туда Драко было рано. У Драко еще были дела здесь.

«Все можно пережить, сын: стыд, боль, страх, — шептал ему отец в той комнате, где он испытал самое большое унижение, самый большой позор в своей жизни. — Главное, выжить. Ты должен выжить, Драко! Любой ценой, любым путем. Пока ты жив, ты можешь изменить исход любой битвы. Умрешь — проиграешь войну!..»

Отец многое ему сказал, но сейчас основными казались именно эти слова. Он будет цепляться за жизнь любой ценой, он найдет способ выбраться отсюда, а потом придумает, как вытащить родителей из Азкабана, и они вместе уедут подальше отсюда… Но это потом. Сейчас главное — остаться в живых!

Поэтому Драко с первого раза запомнил правила, которые им озвучили, как только «малолетние преступники» отдышались после перемещения.

— Приветствую вас, дамы и господа, — насмешливо произнес высокий темнокожий мужчина средних лет, окидывая кучку испуганных подростков ощупывающим взглядом. — Рад, что вы посетили наше скромное увеселительное заведение.

Он шагнул к Драко, взяв его двумя пальцами за подбородок, оценивающе скользнул по тонким чертам взглядом и неопределенно хмыкнул:

— Как звать?

— Драко Люциус Малфой, — хрипло выдавил Драко и отвел глаза.

Пальцы с подбородка исчезли, а мгновение спустя щека вспыхнула от хлесткой пощечины.

— Запоминаем, господа вновь прибывшие, вы здесь больше не наследники чистокровных семей, вы заключенные. Ваши красивые длинные имена теперь лишь формальное напоминание того, кем вы были, и за что вы здесь. Отныне представляться вы будете фамилией и номером. Тем, кто не осилит запоминание своего личного номера, выжгу его клеймом на предплечье, — он хмыкнул. — Вам же не привыкать к подобным меткам.

Оценив произведенный обещанием эффект, мужчина продолжил: