Оборотная сторона НЭПа

Преображенский: «Вопрос социалистического накопления выдвинут и подчёркнут ЦК партии правильно. Но здесь нужно поставить вопрос: из каких источников мы можем накапливать?.. Мы боимся размычки с крестьянином. Это правильно. Тогда ставьте ясно перед собой вопрос: если суждено взять определённую сумму с мелкобуржуазного способа производства, то каким путём её выгоднее взять?.. Теперь по существу валютной реформы. Выпуск серебра — вещь правильная… Нам нужно ограничить червонную эмиссию такой суммой, которая должна быть меньше минимума обращения. Остальное поле должны занять твёрдый казначейский знак и серебро. Только при такой комбинации мы гарантируем червонец от колебаний»^{339}.

Неожиданно, но лишь для хода конференции, обозначилась и третья позиция. Красина, наркома внешней торговли. Он, как Пятаков и Преображенский, в надежде настоять на своём повторил не раз им говоренное:

«Я думаю, товарищи, что выходом из положения, в частности из тех противоречий, в которых мы находимся в области активного баланса, является привлечение более или менее значительного иностранного кредита. Здесь вопрос ставится практически, даже независимо от нашей пассивной политики, ввиду того, что сам западный капитал заинтересован в этом, и в последнее время мы имеем определённую уверенность, что вопрос о практическом разрешении заграничных займов и кредитов не за горами»^{340}. Попросту говоря, нарком внешней торговли объявил займы и кредиты западных банков той панацеей, которая излечит одним махом все хронические болезни советской экономики.

Но что бы ни предлагали Красин или «Пятаков и его группа», как назвал Каменев всех, кто лишь указывал на огрехи резолюции либо необходимость уточнить, развить отдельные её положения, перед ними оказывалась глухая стена враждебности. Возникшая и укрепившаяся в ходе дискуссии.

Каменев, выступая, не постеснялся заявить: у Пятакова — всего лишь «школярские упражнения», Преображенский «выступает против НЭПа», Лутовинов — выражает «оппозицию некоторых слоев рабочих, недовольных осторожностью Центрального комитета в борьбе против отрицательных сторон НЭПа». Столь оскорбительно оцененным взглядам таких же, как и он сам, делегатов конференции, Каменев противопоставил недоказуемое: «одним из основных фактов жизни нашей страны является политический рост деревни. Более того, на всех, кто посмел критиковать доклад Рыкова, навесил ярлык: «Вокруг тт. Преображенского, Осинского и Пятакова стали группироваться элементы, социально связанные с непролетарскими классами населения… Этот свой характер оппозиция превосходно понимает»^{341}.

Тем не менее председательствовавший на вечернем заседании второго дня работы конференции, 17 января, М.М. Лашевич — ближайший сподвижник Зиновьева, председатель Сибирского ревкома (временного чрезвычайного органа власти территории, протянувшейся от Урала до Дальнего Востока) вынужден был предоставить Пятакову слово во второй раз — на что имели право только докладчик и содокладчик. Предоставил, ибо, как и все в зале, отлично понимал: тот представляет интересы более значительного человека. Троцкого.

Пятаков понял свою ошибку, допущенную при первом выступлении. Теперь говорил коротко, почему и сумел изложить свою позицию проще, понятнее.

«Бессистемность и отсутствие руководства со стороны ЦК нашим хозяйством, — не стесняясь, как и Каменев, заявил он, — приведут к тяжёлым экономическим потрясениям». Тут же пояснил: «Возьмём опыт нашей экономической деятельности за период конца лета 1923 года и осени 1923 года. Что он показал? Показал, что отсутствие согласованности, прежде всего в деятельности различных наших экономических органов, привело к чрезвычайно тяжёлому экономическому потрясению, к тому экономическому кризису, который мы переживаем».

Сразу же перешёл к объяснению причины кризиса: «Если изображать кризис так, как изображает тов. Рыков или тов. Каменев, то есть говорить, что это есть кризис перепроизводства, то мы должны отсюда сделать практически неизбежный вывод, что мы имеем чрезмерно раздувшуюся промышленность и прежде всего государственную промышленность, что на этой почве имеется перепроизводство промышленных изделий… Отсюда вывод: с одной стороны, снижение цен, с другой стороны, свёртывание промышленности… Но на деле это не так. Не так потому, что именно “ножницы”, то есть расхождение цен на промышленность и сельское хозяйство, показывают, что мы имеем не перепроизводство в области промышленности, а недопроизводство. Это есть гвоздь и центр тяжести проблемы “ножниц”… Это не есть кризис производства, не кризис промышленности, а товарный, торговый кризис, кризис торгового оборота…