Оборотни Его Величества

По убеждению аборигена Калиновки, нежить не просто беспокоила, а разве что трубку изо рта не рвала! (А именно ее дед и посасывал, сидя на завалинке, когда к избе подъехал всадник на невиданно огромном коне. Трубка выпала, но нежить была ни при чем.) Пока шла беседа, Филин с фырканьем дочиста вылизал скамейку, куда за спиной старика внучка тишком высыпала пригоршню соли. Не скупясь на любезности, однако не перебарщивая, Вилль попросил почтенного господина составить ему компанию в качестве проводника, и тот, польщенный вежливым обращением со стороны парня из расы Дивных (кончики ушей были спрятаны под шапкой, лица дед сослепу не разглядел, но эльфа сдала внучка), сию любезность оказал, с видимым удовольствием взгромоздившись на приметного жеребца. За час объехали «вупыриные» угодья, включая все «тута» и «вона тама оть», напоследок решив заглянуть в склеп, где находился саркофаг помещика Груздя, и при жизни-то беспокойного, «до баб, игрищ да выпивки дюже охочего», покуда под лишним градусом не полез в баню развлекаться с очередной зазнобой, вот сердце и не выдержало.

– Вон из тудова и шкребется. – Дед указал на каменную крышку, покрытую сетью неглубоких борозд. – Тока вы его это… не того самого. Помещик у нас мирный, особливо не буянит, а богатейчикам столишным порой охота на диво поглазеть да баечки послушать, нервишки пощекотать… Шо ж им отказывать?

Ясно, что не за «спасибо» глазеют.

Проведя пальцем по царапинам, Вилль скептически хмыкнул, глядя на прилипшие к подушечке бурые пылинки, между которыми тускло поблескивали металлические вкрапления. Гвоздем царапали, причем ржавым. Аватар отряхнул руки. В первой деревне все прошло гладко да чисто, во второй – тоже, если не считать местного дурачка, позарившегося на «сабейки» и ходившего за гвардейцем хвостом с нытьем потрогать клинки. Калиновка была третьей, а оставались еще Армяковка и село Рудяное.

– Ну ладно, а у соседей ваших что? В Рудяном?

– Брешут оне, вота шо! Мол, завелся в старой усадьбе то ль вупырь, то ль вурдалак! Сами не знают, шо врать!

– Ясно.

– Дык че ж мне мутить!

Подбросив деда до избы, Вилль двинулся в Рудяное, с тревогой поглядывая на розовеющую кайму неба над прибрежными скалами. Название села показалось символичным. Руда – это ведь не только богатство недр земных, но и пролитая кровь, а после Ключа аватар стал внимательней к омонимам. Чем бес не шутит?

Рудяное получило статус села исключительно из-за покосившейся церквушки, окруженной потемневшими лесами на вид еще древнее самой обители Божией, а так – деревня деревней в полсотни изб, с двух сторон отрезанная от внешнего мира оврагами, с третьей – леском и связанная мостиком через вертлявую речку. Проезжая по единственной осевой улице, аватар заметил треуглы, мелом нарисованные на большинстве дверей. В остальных деревнях тоже встречались обережные символы, но не в таком количестве. Столичные маги из компании Стайна, предвзято относящиеся ко всем селянам вкупе с их провинциальными суевериями, на разницу, конечно, не обратили внимания.

Аватар спешился. Денек выдался морозный, и село казалось вымершим. Постучать, что ли?

– Ты зашем приехал, шынок? – раздался за спиной шамкающий голос.

Вилль так и подскочил: эльфы ходят бесшумно, но чтоб этим даром обладали столетние божьи одуванчики, слышать как-то не доводилось.

– Ишшешь шего?

– Лук для невесты. Она его страсть как чистить любит, и непременно самый мелкий. Дня не проходит, чтоб не начала хныкать: купи лука да купи лука, не то прибью лопаткой! – мстительно припомнил аватар. Дело было в Северинге, когда раненый капитан лечился у новой подруги. Знахарка отказалась от денег, и Вилль, чувствуя себя нахлебником, помогал по хозяйству в меру скромных тогда сил, в том числе вызвался начистить лука для солянки. Накануне они с Алессой немного повздорили, так что вредина подсунула корзину посевного лука размером с некрупный редис, за который не разбирающийся в огородных тонкостях пациент мужественно принялся, обливаясь горючими слезами. К счастью, Марта вскоре заглянула в чулан проверить, как идут дела.

– Штращти-то какия! – Бабуся схватилась за подвязанные платком щеки. – Ну так пойдем ко мне, шынок, уж я тебя ижбавлю от штраданий нежашлуженных – лука продам, да шамого отборного!

Лук у бабки и впрямь оказался отборный – мельче некуда. Приторачивая к седлу полный туес, Вилль уже представлял, с какими речами будет вручать его Алессе, а вслух поддерживал треп о привидениях, понемногу подводя его к старой усадьбе. Как утверждала селянка, в проклятом доме и раньше творилась всякая бесовщина, а теперь, похоже, завелся вурдалак.

– И воить и воить, и воить и воить!

– И громко воит?

– Ву-у-а-а-а!!! – проникновенно изобразила бабка.

Аватар прочистил ухо:

– Жуть.

– Ото ж! Вон армяковцы бают, дешкать, на ихнем буе вупыри жавелишь, токмо брехня! У них чешнока уродилошь немерено, шбыть-то надобно, вот и подрядили Микища мукой обшипащщя да по околотку в проштыне побегать, а тот жа бутылку и рад штаращщя.

– И давно воет?

– Ш короштеня, пожалуй.

– И что, даже люди пропадали али только скотина?