Оборотни крепости ЭР - 4 (СИ)

Подойдя к Хрофу, Майкл удобно устроился на его спине, и поплотнее прижал к себе мальчика. Фелий прильнул к нему и обхватил за шею. Капитан вздрогнул, когда нежные пальцы скользнули по его коже, похоже, принятое им решение лететь с мальчиком на одном грифоне оказалось не самым умным. Ощущая телом и руками гибкое, упругое тело, мужчина с досадой почувствовал, как возбуждение горячей волной прилило к паху. Хотелось бы ему знать, почему он так реагирует на этого хитреца, и с какого перепуга его так тянет к нему? В нем ведь нет ничего особенного - обычный мальчик, каких полным-полно, но именно из-за него кровь горит огнем, бешено стучит сердце, и всю ночь терзали мучительно-сладкие сны. Нужно немедленно взять себя в руки, иначе оглянуться не успеешь, как окажешься в проворных лапках этого пройдохи. Но как же отчаянно хочется узнать все его сладкие тайны.

Гор с Кайлом полетели на Брэо тоже вдвоем, решив не гонять его два раза. Едва грифон опустился на берег, как Гор задал приблудам вопрос:

— Как получилось, что остров стал видимым?

— Понятия не имеем, — ответил Мсил. — Мы полетели вперед, собираясь указать место, к которому нужно пристать, и опустились на остров, чтобы служить ориентиром, а он вдруг раз и стал видимым.

— А Хроф и Брэо побили тритонов, — сообщил Лавэф.

— За что? — опешил Гор. — Чем не угодили бедные рыбки вашим птичкам?

— Мы подошли к лежащим на берегу тритонам и сказали им, что их владыку хочет видеть Гор по срочному делу, один из них уплыл, а остальные начали делать нам гадкие предложения, — сказал Мсил. — Хроф с Брэо разозлились и хорошенько навешали им, тритоны еле унесли хвосты, — парень благодарно обнял своего грифона.

— Молодцы, птицы, — похвалил Гор. — Жаль, я не видел эту битву.

— Не было битвы, мы успели этим противным мордам всего по паре подзатыльников отвесить, — усмехнулся Брэо.

Майкл, спустившись со спины грифона, аккуратно усадил Фелия на песок и уселся рядом. Парень, покосившись на него, стеснительно подобрал хвост. Его слегка потряхивало от воспоминаний о поцелуе и желания вновь оказаться в теплых, крепких объятьях мужчины. Как же горько, что это желание не обоюдное.

Гор подошел к скале и стал внимательно осматривать ее.

— Мсил, она не кажется тебе странной? — спросил он.

— Ты имеешь в виду то, что она похожа на дракона? — отозвался парень.

— Да, а помимо этого, в ней нет ничего необычного?

— Нет, по крайней мере, я не вижу.

— Родной, может, ты ее прощупаешь?

Кайл незамедлительно подошел и притронулся к гладкой поверхности.

— Просто камень, — произнес он.

— Странно, но у меня такое чувство, что с этой скалой что-то не так.

— Гор, чего ты к ней привязался? Это просто скала и ничего больше, — улыбнулся Кайл.

— Она меня отчего-то беспокоит, — Гор зачем-то поковырял ногтем камень.

— Не думал, что ты такой чувствительный, — усмехнулся Кайл, — ты же никогда ничего подобного не ощущал, даже когда было что, — усевшись спиной к скале, он прикрыл глаза и мало-помалу задремал.

Гор присел рядом, затем лег на песок и, пристроив голову на коленях мужа, тоже уснул.

Веселье, длившееся весь день, под яростным светом красного солнца, вместе с его закатом постепенно сходило на нет. Медленно, но верно светлые души засыпали, а тела, являющиеся их вместилищем, отодвигали от себя чарки с услаждающими напитками, яства и тех, кого жадно ласкали их руки и губы.

Налитое неприятным мутным синим цветом, взошло второе из солнц, и с его восходом пришло время серых душ. Праздник плоти закончился, началось ее умерщвление. Теперь до следующего появления красного солнца их ждали бесконечные молитвы, голод, бичевание и раскаяние в грехах.

Мужчины, опустив головы, застыли в покаянных позах, горечь и уныние воцарились в их сердцах. И словно боясь разрушить атмосферу скорби, еле слышно прозвучал печальный голос:

«Дуариты долго не живут, их срок подходит к концу на тридцать пятом году по летосчислению оборотней, а все из-за двойной нагрузки, которой подвергается организм, вынужденный нести груз двух абсолютно разных душ.

Размножаются они престранным образом — у них есть живые коконы, куда они, после проведения храмовниками таинственного обряда, — на последних двух словах голос окрасился едва заметной насмешкой, — вкладывают свое семя и, как только плод созреет, вынимают его. Отцами этого дитя может стать сразу множество мужчин. Но есть одно „но”, храмовники не всем дают разрешение воспользоваться коконом для продолжения рода.

Рэндиарим Эклен Шартог из Глиссии — дуарит, которому отказано в праве иметь детей, из-за его чрезмерного пристрастия к алкоголю».

Гор мгновенно вынырнул из тяжелой дремы и, отыскав глазами Мсила, сказал:

— За Рэндиарима Эклена Шартога замуж не пойдешь, он дуарит!

— Я и не собирался, — парень удивленно посмотрел на опекуна, — он мне не нравится. Он ненормальный.

— Почему ты так решил? — Гор принял вертикальное положение.