Обратная сторона Европы (СИ)

У них было много богов, но самым главным был Танн. Меллы из поколения в поколение передавали легенду о Танне, сотворившем весь мир и, в частности, землю Анорру. О том, как некоторому племени в древности открылся огромный глаз Танна, и всё племя, посмевшее взглянуть на бога, погибло. Разрешено было остаться в живых только одному меллу, и то с единственной целью: чтобы он мог рассказать всем пещерным жителям о могуществе и доброте Танна. Ему был указан путь, по которому он вернулся домой после долгих и опасных скитаний.

«Глаз бога настолько огромен, что едва помещается на небосводе. Зрачок красный и пугающий, а вместо век тянутся жёлтые и белые божественные полосы». Узнав по описанию Юпитер, Аэра не стал разуверять добрых своих друзей в божественном происхождении Танна. Но его поразило точное словесное изображение планеты-гиганта и в частности, такой немаловажной детали, как большое красное пятно, определяемое ими как зрачок бога. Если легенда основывается на реальности, то как, каким образом, мог выжить мелл, увидев Юпитер, а, следовательно, побывав на поверхности? Это была ещё одна загадка.

Были у пещерных жителей и другие боги, и немало, даже трудно было разобраться в этой божественной иерархии. Богиня океана, боги охоты и рыбной ловли и ещё многие другие, что очень напоминало по смыслу языческие вероисповедания земных отсталых племён. Ещё одна легенда рассказывала о племенах, живущих по ту сторону мира. Раньше все меллы были одной большой семьёй, но однажды бог льда и богиня океанского дна, которые заботились о меллах, поссорились между собой, началась битва, сравнимая с концом света. Бог льда сотрясал льдинами, а богиня вызвала со дна огненную лаву, и в конце концов те немногие меллы, которые остались в живых, были навеки разделены между собой. Эта легенда навела Аэра на мысль о возможности существования иного вида разумной жизни на Европе, например, меллов, которые пошли по альтернативному пути эволюции. Или даже совершенно других разумных существ, которые с самого начала развивались обособленно.

15. Котираки и бурдухаи

Всего у меллов было три крупных события, повторяющихся с завидным постоянством. Так сказать, большая тройка событий. Именно на них и была основана градация времени. Это – великая охота меллов на бурдухаев, великая охота личинок бурдухаев на меллов и великая охота котираков на меллов. Меллы всегда побеждали, отчего и выживали как вид. В сущности говоря, вторую из этих, с позволения сказать, охот, они могли бы запросто пресечь на корню. Однако не делали этого в силу нескольких причин. Другую, с котираками, они очень сильно желали пресечь, но не могли. Таким образом, желаемое не совпадало с неизбежным, но несчастными они не были.

Как времяисчисление может опираться на столь эпизодические явления, как великие охоты? Достаточно просто. Допустим, кто-то из меллов хочет узнать, когда произошло такое-то событие. Ему отвечают: сразу же после предпоследней великой охоты на бурдухаев. А на возмущённое «нельзя ли поточнее», говорят: отчего же, можно. Незадолго до позапрошлого нападения котираков. И только Сианин с умным видом толкует всем про беглы. Впрочем, понятия «вчера», «сегодня» и «завтра» также были в обиходе у пещерных жителей.

Аэра показал меллам часы. Множество абстрактных, почти одинаковых символов, сменяющих друг друга либо по своему собственному наитию, либо согласно воле землянина, произвели на них сильное, но вполне «изгладимое» впечатление. Предназначение часов осталось непонятым.

Вкратце про котираков. Вырастая с неимоверной скоростью из земли в самое неподходящее для этого время, обозначенные особи сразу же выходили на тропу войны, а спустя час-полтора взрывались всеми своими семяпочками, раскидывая вокруг мелкие въедливые семена. Справедливости ради стоит отметить, что излюбленной их добычей являлись всё же швитгримеры и кобуи, а не меллы. Но швитгримеры были почти неуловимы, а улиткообразные кобуи обладали врождённым свойством спонтанно маскироваться под окружающую среду. Так что меллам приходилось отдуваться за всех. Они не могли подобно пронырливым швитгримерам юркнуть в любую скальную расселину или как кобуи притвориться тем, чем не являются.

Каждый раз котираки пытались завоевать мир одним и тем же дедовским способом. Во-первых, они начинали одновременно расти, проворно выпуская упругие бурые ростки, открывая листок за листком, раскидывая в стороны полотнища мертвенно-бледных лепестков. Во-вторых, устраивали слежку. Если вы вдруг замечаете, что из куста карашника за вами наблюдает единственный глаз-локатор котирака – этакий шноркель – спасайтесь, ибо последует нападение. Стоило какому-нибудь зазевавшемуся меллу оказаться поблизости, как котирак выбрасывал струю клейкой жидкости, втягивал в себя несчастную жертву, и что тогда происходило в глубине его цветоложа, одним богам известно.