Обратная сторона Юпитера

– Так вот, – продолжил Лестрйд, – мне предстояло через весь город ехать к этому самом концу Льва Толстого, в квартал Красных фонарей. И тут, как по колдовству какому и злым чарам, а может всё это было подстроено лихоимцами, все наши полицейские кебы оказались сломанными. У одного рессора полетела, у другого колесо отвалилось, к тому же всех лошадей вдруг охватил какой-то странный вирус, от которого они полконюшни конскими яблоками завалили, а ехать категорически отказывались. Ну, делать нечего. Пришлось мне выйти на большую дорогу и голосовать, господа. Да, да, мне, инспектору Скотланд Ярда, как последней профурсетке, пришлось голосовать у поребрика на мостовой. И представляете, как назло, никто не тормозит, хоть ты тресни. Спустя полчаса всё-таки останавливается перед мной механическая повозка на пару, знаете, технический прогресс добрался-таки и до нашего захолустья. Страшно ехать на ней, аж жуть. Она вся трясётся, из двигателя пар валит, тарахтит, как живот дракона после грешника. Но долг и служба превыше всего, пришлось в неё забраться. Гляжу – на переднем сиденье за рычагами сидит мужчина, весь такой в коже. Кожаный пиджак, кожаные штаны, кожаные перчатки до локтей, квадратная кожаная кепка и квадратные очки на пол лица. Которого, кстати, разобрать невозможно. Ну я, значит, сажусь, а он едет. А ведь я, господа, ему не сказал никакого адреса, представляете? А он всё едет куда-то и едет на своей тарахтелке. А в ней трясёт, знаете ли, и воняет керосином. Подождал я, подождал, собрал волю в кулак, стукнул его по плечу и говорю:

– «Любезнейший, мне в квартал Красных фонарей, к маркизу де Саду».

Он – ноль внимания. А повозка эта, механическая, скорость всё набирает и набирает, да так, что уже страшно с неё соскакивать. Я уж ему и так, и эдак. И стучу, и кричать пытаюсь. А он всё едет и едет, непонятно куда.

Наконец встреваем мы перед мостом в страшную пробку. При чём я в нашем городе пробок отродясь не видывал, а этот дьявольский гонщик умудрился меня в неё завести. Смешались в кучу кони, люди, крестьяне на повозках, богатые господа в экипажах, механические повозки, машины. Крик, гул стоит невообразимый, все орут, ругаются. Тут я уже начал по серьёзному тыкать этого водилу и всячески привлекать его внимание. А он поворачивается, снимает очки и начинает жестикулировать, показывая на рот и уши. И чтобы вы думали, джентльмены? Он оказался абсолютнейшим образом глухонемым. Странно ещё, что не слепоглухонемым для полного комплекта. Я давай на пальцах ему объяснять куда надо ехать, а он категорично не понимает. Тогда я стал рисовать, благо блокнот у меня всегда с собой. Ну и нарисовал. Ну а что нарисуешь, если ехать на наш вокзал? Ну кончено, тот самый конец Льва Толстого. Так он, представляете, с кулаками на меня. Оказался непримиримый борец с толерантностью ко всякого рода сексуальным девиациям. Но ваш покорный слуга тоже не из робкого десятка. Я достал свой табельный револьвер и приставил ему прямо ко лбу. Вези, говорю, сволочь, меня к маркизу де Саду, иначе конец тебе прямо здесь придёт. Ну помычал он, помычал и дальше поехал. Ехали мы конечно долго, сроду я такой извилистой дороги в этих местах не видывал, какими только кругами он меня не катал. А на самой последней улице, буквально в квартале от дома маркиза, он начал ездить кругами, несмотря на мои крики и протесты и спрашивать у прохожих, как проехать к маркизу де Саду. Представляете, как глухонемой это спрашивал? Мычал и всякие безобразия показывал. Бабки от него, как чёрт от ладана разбегались, а он знай своё – мычит, да показывает.

Натерпелся я, короче, с ним горя. Так этот нехороший человек в конце мне ещё и счёт предъявил. Да такой, что у меня аж глаза на лоб полезли. Сколько езжу, отродясь таких сумм не видывал. Вот только потом я и смекнул, что никакой это был не глухонемой, а самый настоящий барыга-мошенник, и купил он меня, вашего покорного слугу, не за медный грошик. Надул, так сказать, облапошил. Надолго мне эта наука потом была, я теперь всегда, перед тем как сесть в кэб, проверяю может ли кэбмен слышать и говорить. А воров мы, кстати, тогда так и не нашли, да и не надо уже это было. Маркиз так во вкус вошёл с этим механическим агрегатом, что позабыл про все свои коллекции резиновые. Увлёкся цепями, крючками, воском, кожаным бельём и прочей дьявольщиной. Это знаете, как в том анекдоте про Шерлока Холмса и доктора Ватсона. Когда Ватсон, чтобы отучить Холмса курить, стал его трубкой в… одном интересном месте ковырять. Холмс курить так и не бросил, а Ватсон без трубки уже не мог.

За этот похабный анекдот Лестрейд получил от Холмса звонкий подзатыльник, да такой, что аж подлетел на два метра вверх. Кепка-коровий блин с него слетела, и он плюхнулся вместе с ней на мостовую.

– Ой, простите, господа! Вылетело, не подумавши я, – поднимаясь и отряхиваясь, поспешил загладить свою вину инспектор.