Обратная сторона Юпитера

– Знакомьтесь, дорогие друзья, это наша старшая медсестра, фрау Блюхер. Гром-женщина, коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт! По всем возникающим у вас вопросам она предоставит полную и исчерпывающую информацию. Можете обращаться к ней в любое время дня и ночи, без лишней скромности! Она вам даст… – тут Доктор осёкся.

Он почему-то сделал многозначительную паузу, потом вдруг втихаря подмигнул гостям.

– Так вот, она вам даст… любую консультацию.

На тёмных стенах с бархатными перфорированными обоями, не занятых шкафами, располагались портреты мужиков разных времён и стилей моды. Они были с бородами и без, лысые и волосатые, толстые и худые. По всей видимости, это были многочисленные предки Доктора, всё его, так сказать, гинекологическое древо. Объединяло их всех то, что сразу бросалось в глаза – безумно-маниакальное выражение лица, какое бывает только у садистов-мокроделов.

Сразу за стойкой ресепшена вверх уходили две симметричные лестницы, весьма монументальные, сделанные из мрамора, с резными красивыми массивными поручнями и периллами из дорогих сортов дерева. Разумеется, вдоль них были развешаны всё те же бесчисленные портреты неизвестных мужланов-психопатов. При этом возникал закономерный вопрос – а где все их женщины? Может они их как чёрные вдовцы, пожирают? В этом месте ничему удивляться не приходится.

– А вот и наши птички прилетели, наши ангелы-хранители, прошу любить и жаловать наших красавиц! – радостно сообщил Доктор.

Из двери, располагавшейся в левой стене залы, в ногу вышел отряд мускулистых бойцов в женских халатах на голое тело. Все как один, они были, как тридцать три богатыря, с накаченными волосатыми ногами, сиявшими из-под коротеньких женских медицинских пеньюаров, мощными рельефными руками и, как на подбор, с длинными белыми волосами, причёсанными в стиле блондинок «а-ля шестидесятые». «Птички» сияли ярким макияжем и огромными буферами. Правда некоторые из них или забыли побриться, или щетина уже успела отрасти с утра. Оставалось загадкой, это тестостерон сыграл с женщинами такую злую шутку, или просто качки надели женские халаты, парики и безразмерные бюстгальтеры с ватой.

– Красавицы, не так ли, господа? Ух вы, птички мои золотые!

Золотые ли? А может синие, а точнее голубые? Отряд повернулся «нале-во» и встал по стойке смирно, ощетинившись орудиями на корме. Доктор довольно прошёл вдоль батальона, поглядывая на своих «птичек». Всё-то у него было как-то связано с орнитологией: птички, птенчики. Это наводило на определённые мысли и делало сцену всё более и более подозрительной.

– Знакомьтесь, детективы! Это наши лучшие кадры, наш сестринский состав. Если фрау Блюхер будет занята, девочки вам враз помогут с любым вопросом. Прошу любить и жаловать, вот Стояна Кракова, Лежана Раздвигова, это наша восточная принцесса Атомyли Ядалато и её сестричка, черноволосая Hакатика Hаепyка. А вот, рекомендую итальянскую диву, Глядовину Ди Курваджио и наше всё, румынскую красавицу – Виолку Срибезтреску. Обратите внимание на экзотику – славянку греческого происхождения Алёну Hесолоносракис. Ну и конечно, арийская белоснежка, Фригида Ротт, но к ней лучше не подходите, зацелует. Да, Фригидочка?

«Фригидочка» смачно сглотнула и рыгнула, перекатив стальные бицепсы.

– Ну ладно, не будем отвлекать пташек, им надо работать. Сегодня столько процедур, столько процедур! Так, девочки, быстро разобрали истории болезни и работать, работать! Арбайтн, девочки!

Доктор игриво шлёпнул по накачанному заду небритую «Фригидочку», семенящую на высоких каблуках ногами с квадратными икрами. Та улыбнулась ему в ответ, сверкнув золотой фиксой, подмигнула длинными накладными ресницами, откинула белые локоны со лба и сказала низким басом:

– Шалун!

– А мы с вами, господа, пройдёмте наверх. Там уже всё накрыто, мой новый шеф-повар, настоящий француз, Оливье Жюй де Глотай постарался на славу. А прошлого кулинара, этого подлого Де Блюю, я выгнал. От его стряпни всегда такая изжога!

Глава 46. Обед у каннибала.

В сопровождении доктора гости прошли на второй этаж в огромную столовую, которую освещали прозрачные, натёртые до блеска окна. Потолок подпирали мраморные колонны, а сам обеденный зал был искусно декорирован искусственными фруктами, цветами и картинами. Интерьер приятно успокаивал белыми тонами, а в углах стояли белые гипсовые фигуры роденовских безруких женщин. На стенах, вместо набивших оскомину портретов семейства Хаос, висели натюрморты известнейших авторов-художников. Центр кухмистерской занимал белоснежный стол с фарфоровой антикварной посудой и столовым серебром, заставленный отборными яствами и массивными дубовыми стульями вокруг. По всему периметру залы, на изготовке, с полусогнутыми в локтях руками, на которых болтались полотенца, стояла прислуга, готовая в любую секунду исполнить любой приказ дорогих гостей. Доктор прошёл во главу стола, за центральный, самый большой и богатый стул-трон. Тут же, материализовавшийся из ниоткуда слуга, услужливо его отодвинул, и Хозяин торжественно водрузился на престол.