Обратная сторона Юпитера

Но это мы с вами, юпитерианцы трезвые и сугубо не пьющие, увидели бы Гелку в непристойном комическом виде, вызывающую танцевально-акробатическими этюдами в стиле бухого па-де-де только приступы смеха. Другое же дело – наш добрый старый Арес. Начнём с того, что его глаза давно уже покрыла пелена сине-зелёных паров рома, а сам он находился где-то далеко, на марсианских равнинах, воспетых непревзойдённым Гой-но Хинкари. В связи с этим фактом он смотрел сквозь искажающие реальность сине-розовые очки на красивейшую в мире самку, исполняющую перед ним самый изящный в этой галактике, а так же далеко за её пределами, отточенный длительными тренировками, танец. О, как идеальны и чётки были её движения! Как чувственны, как атмосферны! Какая в них была животная грация, профессионализм! Танец придавал фигуре его императрицы какую-то особенную, сказочную стать, она была прекрасна, как порхающий с цветка на цветок флай-драйдер. Острота очертаний Аве правда слегка размывалась воздействием алкоголя, но это придавало моменту какой-то особый, изысканный аромат, и девушка представлялась органами зрения Ареса слегка расплывчатой, сияющей голубой фигурой в полумраке залы.

В танце Аве сошлись пламень и лёд, огонь и вода. Движения её были так искусны, так сладки и красивы, что каждая мышца девушки рассказывала Аресу какую-то свою, волшебную историю. Она как будто своим танцем читала ему прекрасные мелодичные стихи. Да что там стихи! Нет слов таких на Юпитере, чувств таких не придумано, которые выразила своими прекрасными па, жестами и мимикой танца Гелка перед Аресом.

Именно такими видел душевнобольные танцевальные кривляния Гелки Арес в кривом зеркале синего напитка из бокала с недюжинным мужским достоинством. Ну и он, конечно, опешил. Остолбенел от такой невиданной красоты. Ведь и вправду такого шоу ещё никто никогда не видел в своей жизни. Очищенному даже вспомнился старый юпитерианский анекдот о воздушном милицейском-Дженптурце, которого из тонированного гравилёта прямо в полёте осеменили его же собственной эбониитовой палочкой для трансклюкации в клоаку. Он подлетает к напарнику и кричит:

– Видел воздушный номер?

На что тот обалдело отвечает:

– Да… Такого воздушного номера я ещё не видел!

Вот и Арес такого номера ещё не видел. Как вдруг, вероломно, без предупреждения, нашего героя окончательно захватила, унесла, закружила водоворотом река-волна, вулкан, безумие танца. Сопротивляться ей было невозможно и бесполезно. Вслед за Гелкой Арес начал в не менее безумных позах исполнять брачный танец раненного октавианопулуса. При этом самому ему, разумеется, казалось, что он идол всех танцоров, Донацура Дарайкана аль Хотим, Ермунганд Ёпость, Ду-ду Лама Третий шестого тысячеархиарканта. Очищенный подпрыгивал как жеводианский червь, ходил вокруг Гелки словно брачующийся зириддар или летун ёпа-ёпа, по-еврифейски подвернув ручки под мышки так, что они напоминал обрезанные крылья дельфина-оборотня. Он двигал этими обрубышами вверх-вниз, становясь ну точь-в-точь похожим на гигантского хохлатого чвакающего индилака гамбари-ню-ню. Но на этом его хореографические фантазии далеко не ограничились. Арес начал ритмично вытягивать подбородок вперёд-назад как дерлинский длинноклювый горгулоид или членистоногий воркуль. Затем, видать соскочив с летуновской темы, внезапно открывшийся дар танцора превратил Ареса в гамадриана-гармальдегида, после чего трансформировал в живоглота-загребаста, и та-дам… Как зеленозубый дин-карэ на горе Куль-Куль, завершал эволюционную цепочку синего танца венец творения – нижний брейк юпитерианского жука-медведя с поднятыми кверху и судорожно дёргающимися лапками.

Нелепыми кривляньями опорно-двигательного аппарата Арес многократно затмил императрицу танц-пола, звезду шоу одного актёра, королеву обречённых – Аве-Гелку, но эти два безумца несомненно стоили друг друга. Жаль только, что никому ни в одной из реальностей вселенной не удастся лицезреть подобное зрелище собственными глазами, потому что такого больше никогда не повторится.

Не стоит пояснять, что и Гелка, опьянённая синим нектаром, видела Ареса в голубых и местами розовых тонах марсианского рома. Он ей мерещился не менее великим аэробалетмейстером всех времён и народов, звездой акробатических подмостков архиаркания, от чего её голубое девичье сердце запылало огнём любви с неприкрытой, всепоглощающей силою.

– Ты где так научился танцевать, родной? – перебивая дыхание в бешеном ритме танца, закричала сквозь музыку Аве.

– Музыка и танец живут внутри меня. Я просто выпустил их наружу.

Так отвечал, наполняясь чувством глубокого внутреннего самоудовлетворения, ни на сек не прекращая нелепых конвульсивных горгулоидных движений телом, король юпитерианской польки, марсианского галопа, венерианского вальса, солнечной джиги, плутониевого менуэта, самопровозглашённый архпринц меркурианского бурлеска, дурхан нептуниевой мазурки и квазишах сатурнианской кадрили, Арес Великолепный.