Обратная сторона успеха

«Энни, возьми ружье» оказалась чудесной пьесой. Книга Герберта и Дороти Филдз была динамичной и остроумной. Игра Этель Мерман показалась мне энергичной, яркой и броской. Следующим утром я вылетел в Чикаго, чтобы посмотреть Мэри Мартин.

У нее была совершенно другая трактовка роли. В ее исполнении Энни была застенчивой и очень милой. Я решил, что необходимо соединить в образе лучшие находки обеих актрис.

Работа над таким хитом имела свои недостатки. Я не мог отходить слишком далеко от оригинального сюжета, и все же необходимо было приспособить материал для экрана. Многие эпизоды, выглядевшие выигрышно на сцене, неизбежно кажутся бледными в кино. Нужно было написать новые.

Самой большой проблемой оказался провал между первым и вторым актами. На сцене первый акт кончался отъездом Энни в Европу. Второй начинался с ее возвращения. Необходимо было перекинуть мостик между этими событиями.

Я мог сделать монтаж короткого появления Энни в разных странах или сосредоточиться на одной. Этот интервал должен стать длинным или коротким? От меня решение не зависело, поскольку съемки таких эпизодов потребуют больших денег. Пусть выбор сделает продюсер.

Я позвонил секретарю Фрида и попросил записать меня на прием. Но через час она позвонила и отменила встречу. Я позвонил на следующий день. Повторилось то же самое, как, впрочем, и в третий раз.

В тот же день ко мне заявился Сэмми Вайсборд:

– Я только что от Фрида. Он крайне в тебе разочарован.

Меня охватила паника.

– Почему?

– Артур сказал, что тебе лень перевернуть страницу.

– Но я хотел всего лишь обсудить с ним… – Я осекся, внезапно сообразив, что случилось. Артуру не интересно говорить о сценарии. Его волнуют музыкальные аспекты картины: песни, танцы, девушки. Скорее всего, он вообще не видит, как будут выглядеть сцены на экране!

Я вспомнил, как он отреагировал на сценарий «Пасхального парада». Молчал, пока не узнал, что думают о нем актеры. Дар Фрида заключался в умении выбрать выигрышный материал и лучших людей для обработки и съемок этого материала. Я тяжело вздохнул и, не дождавшись совета и помощи, принялся за сценарий. Работа шла быстро и, как я надеялся, гладко.

Закончив сценарий, я отдал его Фриду и стал ждать. Интересно, кто откликнется первым?

На следующий день ко мне пришел будущий режиссер – Джордж Сидни:

– Хотите, чтобы я вам польстил, или желаете знать правду?

Во рту у меня внезапно пересохло.

– Правду.

Сидни ухмыльнулся и объявил:

– Здорово! Чертовски хороший сценарий – Его глаза сверкали. – Потрясающая будет картина.

После того как остальные актеры тоже высказались по поводу сценария, Артур Фрид заметил:

– Вы идеально уловили общий тон, Сидни.

Джуди записала музыкальные номера, и съемки начались.

Время от времени, в перерывах, она приходила ко мне поболтать.

– Все идет хорошо, Сидни? – нервно спрашивала она.

– Идеально, Джуди.

– Нет, правда?

Я присмотрелся к ней – она казалась зажатой и напряженной. Как же она выглядит без грима?

До меня стали доходить тревожные слухи. Джуди вечно опаздывала и не учила роли. Съемки задерживались. Она могла позвонить Сидни в два часа ночи и сказать, что не уверена, появится ли на площадке утром.

Наконец съемки приостановили, и продюсер объявил, что Джуди Гарланд должны заменить. Мне стало очень грустно. Я попытался позвонить ей, но она, раздавленная позором, уже улетела в Европу.

Роль Энни была предложена Бетти Гаррет, талантливой молодой актрисе, игравшей главную роль в моей пьесе «Джекпот». Она была замужем за Ларри Парксом, игравшим главную роль в «Истории Джолсона».

Бен Тау встретился с агентом Гаррет и заявил, что желает заключить контракт на следующие три роли Бетти. Но тот покачал головой:

– Только эта картина и ничего больше.

Вот так из-за амбиций агента Бетти Гаррет потеряла роль, которая могла ее прославить. Студия заключила контракт с Бетти Хаттон, и съемки продолжились без особых происшествий.

Однажды Ирвинг Берлин пришел ко мне и спросил:

– Сидни, почему мы так и не сделали шоу на Бродвее?

Мое сердце пропустило удар. Писать мюзикл вместе с Ирвингом Берлином? Это гарантированный успех!

Я попытался не проявлять чрезмерного энтузиазма и лишь сказал:

– Я бы с удовольствием написал такое шоу, Ирвинг.

– Вот и хорошо. У меня появилась идея.

И Берлин, бегая по комнате, принялся объяснять свою идею.

Я украдкой посмотрел на часы:

– Извините, что перебиваю, но у меня назначена встреча за ленчем, в половине первого, и нужно идти. Давайте возобновим этот разговор, когда я вернусь.

– А где у вас ленч?

– В «Браун дерби», на Беверли-Хиллз.

– Я поеду с вами.

Берлин сел в мою машину и отправился в ресторан, попросив своего водителя следовать за нами. Я в жизни не встречал такого энтузиаста.

В тот же день Ирвинг сообщил, что собирается ехать в восточный Лос-Анджелес – послушать молодого певца, который должен исполнять одну из его песен. Таким был Ирвинг Берлин в шестьдесят с лишним лет: энергичный гений в расцвете творческих способностей.