Обратной дороги нет

Была в Арбузове какая-то государственная непререкаемость. Он мог послать человека на смерть без колебания, если того требовало общее дело. Ни у кого ни на минуту не появлялось сомнения в необходимости такой жертвы. Каждый был уверен, если сказал комиссар, то это единственно правильно, неизбежно и честно. И вместе с тем Арбузов мучительно стеснялся, когда ему приходилось обременять человека какой-нибудь неслужебной просьбой.

Я видел однажды, как Арбузов покашливал и мялся, маскируя смущение, прежде чем обратился к офицеру, уезжавшему в отпуск по болезни. А просьба-то была пустяковой, всего и сказал: «Пожалуйста, бросьте мое письмо где-нибудь подальше в тылу, в настоящий почтовый ящик. Здесь очень долго пробиваются по фронтовым дорогам… А дома ждут… дети, жена».

Протиснувшись из хода сообщения в яму НП, комиссар поздоровался со мной и Голощаповым за руку. От него веяло приятным домовитым теплом и хорошим одеколоном; глаза смотрели приветливо и доброжелательно.

Арбузов долго разглядывал флаги и о чем-то думал. Лицо его стало строгим, на лбу образовались бугорки и ямочки. Наконец он сказал:

— Празднуют! Эти флаги, товарищ Ковров, фашисты вывесили в честь Гитлера… Сегодня его день рождения, понимаете?

Я раньше никогда не думал о том, что у фашистов есть свои праздники и знаменательные даты. Даже любопытно стало. У нас годовщина Октября, Первое мая, 8 Марта, а у них что? День путча? День поджога рейхстага? Конечно, это называется иначе, как-нибудь торжественно. Придется разобраться с их праздниками, пригодится в работе.

И вдруг у меня мелькнула мысль: «Вот бы сбросить этот флаг. Было бы здорово!»

Я посмотрел на Арбузова и понял — комиссар думал о том же. Наверное, он соизмерял пользу, необходимость и степень риска. Похищение флага на глазах у всего полка будет хорошим толчком для подъема настроения.

— Дело не в белой тряпке и не в том, чтобы насолить гитлеровцам в праздничный день, — сказал комиссар и стал излагать, какую пользу можно извлечь из этого мероприятия. Он старался, чтобы я сам убедился в абсолютной необходимости задуманного.

А я смотрел на доброго, озабоченного комиссара и не совсем Понимал, почему он меня уговаривает. «Надо — значит надо!» Я окончил училище, был кадровым офицером. Короткий приказ для меня понятнее и убедительнее. А майор Арбузов продолжал говорить:

— У нас нет времени на изучение объекта, нет времени на подготовку, даже на размышления. Ночью гитлеровцы сами снимут флаг. Кончится 20 апреля — и снимут. По своей пунктуальности, наверное, додержат до двадцати четырех ноль-ноль, а потом опустят. Все, чем вы располагаете, — четыре-пять часов темного времени. Поэтому продумайте вte самым тщательным образом и подберите наиболее опытных разведчиков.

Комиссар взял меня за руку выше локтя, жестом этим и особенно тоном подчеркнул:

— Это не обычное задание, товарищ Ковров, считайте его партийным поручением. Перед тем, как идти сюда, на НП, я говорил с командиром полка. Мы будем держать в готовности артиллерию, если потребуется, прикроем ваши действия огнем.

Я был уверен: теперь Арбузов поднимет на ноги всех, не только артиллеристов, но и пулеметчиков, снайперов, рядовых стрелков, штаб, тыловые подразделения, санитарную часть, даже кухню — все будут по воле комиссара брошены на успешное выполнение задачи.

— Вам нужно найти время для отдыха, — советовал Арбузов, — всю ночь не спали. Идите, сейчас же ложитесь спать. Обдумайте состав группы и дайте людям указания на подготовку.

Голощапов при появлении комиссара расправил под ремнем складки шинели, подтянулся и поддернул на плече автомат. Он все время молча слушал разговор старших.

Дорогой я обдумывал возможную последовательность действий. Флаг, несомненно, охраняется специальным постом или даже караулом. В него назначены отборные фашисты. Охрана, чтоб быть в безопасности от пуль, должна располагаться на противоположном, невидимом для нас, скате. Как она несет службу — ходит часовой по тропке или сидит в окопе? Где караул со свободными сменами — далеко или рядом с постом, охраняющим флаг? Все это пока неизвестно и станет ясным уже там. Придется создать две группы захвата. Они должны быть небольшие, по два человека — меньше вероятности нашуметь. Обойдут высоту с двух сторон, вползут на противоположный скат и там увидят, которой из них удобнее напасть на часового. Свободная группа, как только часовой будет снят, спустит флаг и унесет его. На случай, если сделать все это втихую не удастся, придется создать третью группу, специально для блокировки караула…

Мне даже думать не хотелось об этом третьем и самом опасном варианте. «Нелегко будет выбраться из расположения врага, если разведчиков там обнаружат!»