Образ чувств

– Чувствую разговор затянется надолго, бирик Джейн, – капризничал Теглерун, но, в силу моего повышенного интереса к тому, что скажет Ева, он не мог меня покинуть, да и я ощущала себя не брошенной в болото брани этой женщины.

– Странная ты, скептик. Тебе зачем оно? Та суицидница была помешана на своем шаманстве. Может, принесла себя в жертву одному из своих драных идолов. Я ничего не знаю, – странно заговорила Ева, ведь, я только спросила, что она помнит из того, что происходило в те дни, но не стала сбивать ее с выбранного разговора.

– Понимаешь, я больше склоняюсь к тому, что она не совершила суицид. Думаю, ей помогли. Я прочитала много литературы о жертвенных ритуалах, в том числе и по самоубийству, но ничего подобного, что было с мисс Кор, я не нашла.

– А зачем ты вообще ищешь?

– Я за справедливость, – резво отозвалась я, смахивая на дурочку.

– Ты чокнутая, Джейн. Ладно. Что вспомню – расскажу. Но, для начала, сварю нам кофе, – она встала, забрала разнос с посудой и ушла на кухню.

– Она невыносима! Как ты так спокойно ее воспринимаешь? – злился Интерес.

– Я много лет ее знаю. Она открыла свою лавку на пятнадцать лет раньше, чем мы с Арчи оранжерею. Я привыкла к ней. Психика Евы изрядно пошатнулась с тех пор, как исчез Ричард. Но шутка о том, что его выкрали инопланетяне, стала для нее роковой. Порой, она вызывает у меня жалость.

– Ладно, потерплю. Но скажи мне – зачем мы сюда пришли? Что полезно ты можешь узнать от нее? – спросил он.

– Что угодно, дорогой друг. Любая зацепка нам крайне важна. Это все – звенья одной цепи. Глаза каждого, кто был там в те дни, могут что-то рассказать. Поэтому, я начала с тех, кто давал интервью в тот день, – объяснила я.

За окном темнело. Я даже предположить не могла, что задержусь у Евы надолго. Я еще хотела успеть поговорить с инспектором Сьюзон Варкл, но “гостеприимная” миссис Биржуа не славилась, ни быстрой речью, ни торопливостью, ни пунктуальностью. Я безумно проголодалась. И, как только задумалась о том, что было бы неплохо съесть пирог с квашеной капустой, я услышала шарканье тапок из кухни. Ева катила маленький столик на скрипучих колесах. На нем стояли четыре блюда: запеченные перепелки, нарезанные квашеные огурцы с луком, протушенные в сметане куриные сердечки с грибами и салат из множества видов зелени с яйцами.

– Ненавижу ужинать в одиночестве, – закатив столик и сказала Ева и направилась снова на кухню.

– Видишь, Теглерун? Она может, когда хочет, – обрадовалась я еде.

– Вы – бирики зависимы от поглощения даров планеты. Страшно представить, что бы было, если бы вы стали настоящим Минеусом, – бормотал он.

– Свет! Свет! – громко зашла в гостиную Ева. И тут мы с Теглеруном обратили внимание, как мобиль, похожий на нашу галактику, стал светиться. Я радовалась каждому кристаллику, который излучал свой неповторимый и индивидуальный свет.

– Ева, это торжественная красота, – хвалила я.

– Сдохну – забирай себе. Тут завещания на полгорода хватит, – бормотала она и небрежно уселась на диван. Мы принялись за ужин.

– Ты не думай, Джейн. Я рассказала тому чернокнижнику, что видела тебя у ненормальной в лавке не потому, что могла тебя в чем-то подозревать. Просто… Людям же надо о чем-то поговорить. Вот я и…

– Не переживай. Я об этом совсем не думаю, – перебила я Еву, когда она замялась. Видимо, подумала, что я таю на нее обиду.

– В ту долбанную пятницу у меня совсем не было настроения – четверг же было ровно семь лет, как Ричард исчез. Торговли не было совсем. Я просто сидела и наблюдала за прохожими и за чокнутой Кор. Темнело тогда уже рано, сама знаешь. Единственное, что мне тогда показалось странным – это человек, который пришел после твоего ухода. Как раз перед тем, как тот ублюдок смазливый приполз со своей гадюкой глубоко заглатывающей. Кхм! Что-то я отвлекаюсь на внешних раздражителей часто. Так, вот. Тот человек в капюшоне чем-то разозлил чокнутую. Помню, как она швырнула в него клочком бумаги и крикнула, что-то типа: “Сгинь!” – После, он попятился вверх по Желтой. Я еще заметила, что на нем такие же ботинки дурацкие, какие были у моего Ричарда. Коричневые такие. Нет… Цвета лошадиного дерьма, если быть точной. И каблук у них, как лошадиное дерьмо – непонятной формы и размера. Потом уже и приползли те два червя, когда Хелен, как бешеная, быстро собиралась. Но они, толком, и не поговорили, как я поняла. Сумасшедшая закрылась изнутри. Больше я ее не видела. Только труп.

– Кто же те двое, о ком ты говорила?

– Мэтью со своей женой. Это она выкупила мою лавку. Довольно, за хорошую сумму, прошу заметить. Я пошутила над тупоголовыми, что продам ее только за шесть миллионов наксов, а они взяли и купили ее неделю назад.

– А Мэтью хотел купить лавку у Хелен. Теперь мои сомнения развеиваются.

– Ты о чем это?

– Думала, не может ли Глинвел быть убийцей Хелен.

– С такими деньгами, они могут весь город купить, Джейн. Не вижу смысла. Кто-то другой, возможно, совершил это? – говорила она, облизывая пальцы, после перепелов.

– Мужчина в капюшоне,  – задумалась я.

– И в дерьмовидных ботинках, – подхватила она.