Образ власти в современных российских СМИ. Вербальный аспект

3) метафоры нивелировки: дистиллированный, диетический: «Все слышнее голоса народа, требующие вернуть городу на Волге его священное имя «Сталинград», отказавшись от дистиллированного псевдонима, что напоминает аккуратную пресную побелку, под которой пламенела огненная икона» (А. Проханов Святой Сталинград. — Завтра, декабрь 2012, № 52); «На фоне прокуренной и отравленной алкоголем страны он [президент В.В. Путин — В. С] выглядит очень уж диетическим. Как на придворных портретах художника Шилова….Авторы фильма совершали ошибку, показывая президента таким довольным, умиротворенным, таким дистиллированным, таким отстраненным от болей России» (В. Костиков. Невесты для Путина. Юбилейное послесловие. — АиФ, 2012, № 42). Негативная оценочность таких метафор направлена на стремление уничтожить все яркое, индивидуальное — и в людях, и в стране. Результат такого уничтожения — мнимое «равенство», а по сути дела пресловутая «уравниловка», торжество усредненности и посредственности;

4) метафоры подделки, имитации, фальши. Они указывают на то, что, не являясь подлинным, выдается за подлинное. В эту модель входят слова из разных денотативных сфер: а) оформительского, ювелирного дела: декоративная власть, декоративные выборы — Эхо Москвы, 03.07.06); позолота: «Позолота сползает и с тех, кого мы считали высшей элитой. Последний пример — Юрий Лужков и его окружение» — АиФ, 2010, № 48; б) архитектуры: «проект Кремля» — Геннадий Зюганов о Михаиле Прохорове и его предвыборной — ТВ-2, февраль 2012; в) естественных наук: клон, клоны: «Новые клоны и новые спойлеры. Упрощенная регистрация партий привела к хаосу» — Незав. газ., НГ Политика, 16.10.12). Сюда же относятся восходящие к разным источникам устойчивые метафорические словосочетания, традиционно обозначающие обман, фальшь: «потемкинские деревни, потемкинские аптеки», «суп из топора», «каша из топора» — АиФ, 2011, № 24; и нек. др.). Интегрирующий семантический признак — 'ненастоящий', 'привлекательный внешне и неинтересный или вообще неприглядный внутри'. Метафоры этой группы создают картину мира, точнее — картину России, — в которой якобы благополучная жизнь российских граждан — миф, а заботы власти о благе народа — видимость, а не реальность. Негативная оценочность этой модели весьма устойчива и обусловлена свойственным русскому сознанию осуждением и отвержением всего того, что есть подделка, показуха, фальшь, особенно когда речь идет о проблемах общественной жизни. Об этом пишет журналист В. Костиков в статье «Суп из топора», используя, помимо метафор, слова прямого значения, входящие в то же семантическое поле: «Имитация политики дискредитирует власть», «подмена реального действия фикцией», «замена политики имитацией», «в течение 70 лет в СССР имитировалось построение коммунизма», «все оказалось имитацией, фальшивкой», «фальшью попахивает и наше бюджетное благополучие» и нек. др. (АиФ, 2011, № 24);

5) метафоры театра, игры: сценарий, режиссура, актеры, декорации, за кулисами, комедия, водевиль и т. п. Метафоры этой модели могут реализовать свойственное ряду скептически настроенных философов представление об отсутствии свободы воли и о предопределенности той роли, которая отведена человеку в жизни (см. статью «Весь мир — театр» в энциклопедии Ю.С. Степанова «Константы: Словарь русской культуры» [Степанов 2004: 951 и далее]). Иная семантика этой модели — в политических текстах массмедиа, в частности в текстах о власти и ее действиях. В них модель по своей семантике примыкает к модели предыдущей группы — обозначает притворство, лживость действий и тех, кто их производит. Одно из значений глагола играть, отмеченное «Большим толковым словарем русского языка» под редакци-