Образ жизни

Стас шарит по карманам, в очередной раз выкладывает на стол, а потом возвращает обратно в карманы свои вещи.

(Машет рукой.) Ладно, пошли. Так и быть, проведу бесплатно.

Стас (с сарказмом). Бесплатно? Ну, спасибо, земляк, спасибо, дружище, выручил…

Хладобойников (не почувствовав насмешку, мягко подталкивает Стаса за кулисы). Ты, парень, усвой на будущее: никому не нужно говорить, что ты врач, потому что это никого не интересует. Вы, доктора, почему–то думаете, что вы какие–то особенные и что только одни вы совершаете подвиги, а все остальные кругом — сплошные говнюки. (Медленно направляется вместе с Долговым в сторону кулис.) Нет, парень, благодарную слезу сегодня ни из кого не выжмешь. Всё это чушь собачья! А почему? А потому, что кругом рынок. Каждый — сам за себя и нет ему дела до других. Понял? А если ещё раз когда–нибудь остановят — скажи, что, мол, только сегодня приехал, а билет… ну что ж, билет… билет забыл у проводницы. Ты, в конце концов, не обязан таскать с собой железнодорожные билеты. И фамилию свою по возможности не называй. Понял? Это я тебе по дружбе советую — так, между нами, по–свойски… (Уходят.)

Занавес

***

Выходит на авансцену Скосоротов с графиком дежурств в руках.

Скосоротов (глядя в график). Совсем обнаглели! Думают, что я железный. Здоровье теряешь на этих дежурствах копеечных, а платят сущие гроши, на них потом даже лекарство себе не купишь!.. А они мне: (передразнивая кого–то) «Да какое там здоровье? Чуть что — сразу здоровье… Мы ведь всё–таки не шахтёры, не рабочие химзавода, не операторы атомной электростанции…» Как будто не знают, каково это — дежурить по ночам! Когда дежуришь — ночью не спишь? Не спишь. Почти никогда не дают поспать… Режим нарушен? Нарушен. Питаешься как придётся? Есть такое дело. Нервничаешь? Обязательно! Да притом по ночам. А это означает — что? (Вдруг расправляет плечи, напускает на себя учёный вид; ходит от кулисы к кулисе, степенно вышагивает, явно изображает профессора, читающего лекцию студентам.) Это значит, милостивые господа, что происходит выброс катехоламинов из надпочечников, то есть в крови увеличивается содержание адреналина, норадреналина и… и… (щёлкает пальцами, ищет подходящий термин) и прочего… Потому что — стресс! Ты боишься за больного. И тебе при этом хочется спать. (Повысив голос.) И жрать! Если б ты спал — о еде не думал бы. А тут растолкают тебя в три часа ночи, побегаешь по этажам, в операционной поработаешь — вот уже и мысли о еде… (Задумчиво.) А порой и об выпить… И в желудке сосёт. Там уже язва зреет. (Ещё больше повышает голос.) Потому что ночью надо спать, а не работать. И спать крепко, зная, что тебя никто не разбудит в любую секунду. А тут какой сон, когда из депо — из надпочечников и… откуда ещё там? — выбрасываются катехоламины. А от них, от катехоламинов, какой вред? А вот какой: сосуды суживаются, у тебя повышается давление, секреция желёз изменяется, невроз усугубляется, два–три года такой работы — вот ты уже и гипертоник. (Кричит.) И неврастеник! И язвенник!..

(Чуть успокоившись.) А тебе за такую вредную работу государство лицемерно платит двойную ставку. Да и то только ночью! Как будто днём работать у нас не вредно… А кроме того… почему двойная ставка? Почему так мало? Почему бы не увеличить оплату за ночную работу раз в десять? Здоровье, в конце концов, гораздо дороже… А у нас чуть что — сразу вспоминают о том, что мы давали какую–то там мифическую клятву Гиппократа. Хотя я лично такую клятву не давал. Я давал присягу врача Советского Союза. Такой страны, между прочим, уже нет… Вспоминают о клятве, а о том, что врачу нужно есть и пить, не вспоминают…

(Смотрит в график.) Откажусь, пожалуй, от половины дежурств к чёртовой матери. А спросят, почему — отвечу так… А какое им, собственно говоря, собачье дело, почему? (Всё более заводится.) Пошли они к чёрту! Щ-щас, стану я им объяснять! Буду я перед ними расшаркиваться: ах, простите, что не взвалил на свою шею ваши проблемы!.. Это моё личное дело, сколько дежурить по ночам! (Пауза. Затем говорит ещё громче и жёстче.) Какие там пять дежурств?! Три и не больше! Всех денег не заработаешь! Катехоламины должны оставаться в депо!!!

Появляется хирург Пирожков.

Пирожков. Привет, Федотыч.

Скосоротов (мрачно). Здорово, Пирожков.

Пирожков. Ты чего это тут?.. (Замечает в руках у Скосоротова график.) А-а, получил уже…

Скосоротов. Да, вот изучаю.

Пирожков (неожиданно). Но ты, старик, всё–таки не расстраивайся. Знаешь, картина есть такая, «Всюду жизнь» называется…

Скосоротов. Ты это о чём?

Пирожков. Да ладно тебе, Федотыч. Вся больница и так знает.

Скосоротов (удивлённо). Что знает?

Пирожков. Что тебя в поликлинику переводят. Так ты, говорю, не отчаивайся, и там работать можно. И даже зарабатывать — иногда, немного, но можно…

Скосоротов. Да с чего ты взял, что переводят?

Пирожков. Ну как же, глянь в график.

Скосоротов (испуганно, почти шёпотом). А что там?