Обречен на смерть

– Лучше послать туда людей пораньше, – предложил Майкл. – Потому что, когда все закончится и Филиппа Лонгмана похоронят, Дерек пойдет домой и напьется в хлам.

– Поняла. Охрана будет там днем.

Майкл удовлетворенно кивнул.

– Спасибо, Джоэль. Еще раз.

Едва закончив говорить, Майкл снова повернулся. Мгновение спустя он уже шел дальше. Налево из арки. В сторону Флит-стрит и Олд-Бейли.

Леви сунула руку в карман и достала мобильник. Если Майкл прав – если Рид действительно вернется домой сразу после похорон, – нужно было уведомить охрану.

Она нажала на «работу». Не успела поднести трубку к уху, как уже ответили.

– Дилан, это Леви. Мне нужно изменить время, с которого…

– Мэм, мы как раз собирались вам звонить. Мы его нашли. Мы знаем, где Пенфолд.

– Где?

– Посреди Северного моря. Он сел на паром в семь утра. Из Хариджа в Хук.

– Хук?

– Порт в Нидерландах, мэм.

– Как мы его нашли? – Леви ощутила смесь удовлетворения и беспокойства. – Он купил билет на свое имя?

– Нет, мэм. На имя Клайва Фонтейна. Поэтому его паспорт не засветился в системе, когда он садился. Но электронный билет пришел на его личную почту. Мы нашли его адрес, когда пробивали все данные, и там обнаружили билет.

Леви одолели сомнения. Ошибка казалась слишком дурацкой для такого осторожного убийцы. Но ведь Пенфолд пропустил расцвет использования электронной почты, случившийся, пока он был в тюрьме. Возможно, ошибка объяснима.

– Сколько времени идет паром?

– Примерно шесть с половиной часов.

– А от Лондона до Хариджа на вертолете? Сколько?

Леви слышно было, как Дилан что-то печатает, перед тем как ответить. Наверняка он гуглил.

– Около сорока пяти минут, мэм, – ответил Дилан.

– Отлично. Вызывай вертолет. Через двадцать минут буду на площадке.

– Мэм, чтобы так быстро достать вертолет, мне нужно будет…

– Мне плевать, что тебе для этого нужно сделать, Дилан. Просто убедись, что чертов вертолет будет на площадке, когда я подъеду. Потом свяжись с паромом. Скажи им, чтобы шли прежним курсом еще полчаса. Потом пусть поворачивают и плывут обратно в Харидж.

– Вы не хотите, чтобы они повернули сразу? Почему?

– У меня нет времени все тебе объяснять, Дилан. Просто делай, что я говорю. Сейчас же.

Леви нажала на красный значок отбоя. У нее бешено билось сердце. Адреналин зашкаливал.

Некогда было испытывать раздражение по поводу вопросов помощника, потому что сейчас Леви могла думать только об одном.

«Попался!»

Тридцать пять

Больше всего Гения Пенфолда удивил влажный морской воздух. Тем, что оказался так приятен.

Пенфолд о многом скучал в течение тех лет, что сидел в тюрьме. И, как большинство его сокамерников, также отбывавших долгий срок, он стал одержим тем, в чем ему было отказано. Прикосновение женщины. Вкус холодного пива. Костюм из хорошей ткани. Вот о чем тосковал Пенфолд. Но теперь, когда он покинул берег Англии и ветер хлестал ему в лицо, он понял, что ни по чему не скучал сильнее.

Пенфолд оглядел верхнюю палубу. Других пассажиров. Экипаж. Все старались извлечь как можно больше из хорошей погоды. Наслаждались теплом, установившимся в течение двух с половиной часов плавания. Утро было холодным, как и каждое утро за прошедший месяц. Но потом солнце поднялось выше, и его палящие лучи прогнали холод.

Риск попасться, путешествуя под именем Клайва Фонтейна, был минимальным, но все же Пенфолд испытал облегчение, когда порт остался позади. Он испытал легкое воодушевление, когда прошел британскую зону досмотра и паспортный контроль без сучка и без задоринки. Человеку, совершившему такие преступления, естественно бояться, что его остановят, но нужно отвыкать оглядываться через плечо. Даже сейчас он чувствовал нарастание паранойи.

Это началось еще в порту. Там он увидел мужчину с женщиной, державшихся как пара. Что-то в них его беспокоило, хотя он не мог определить что. Но когда женщина дважды встретилась с ним взглядом, пока они стояли в очереди на паром, притом что мужчина явно избегал на него смотреть, волосы на загривке Пенфолда встали дыбом. Но, понаблюдав за ними украдкой несколько минут, он заставил себя успокоиться. Парочка не сделала ничего подозрительного.

Пенфолд устремил взгляд в море. Он не восхищался видом. Нет, он думал. О прошлом. О будущем. О том, как перейти из одного в другое.

На последние несколько недель ушли годы планирования. Бесчисленные часы, проведенные в камере, где он тщательно планировал каждый момент предстоящего преступления. Теперь все кончено. Он сделал то, что собирался. Все долги были выплачены, и он уже предвкушал жизнь, свободную от прошлого. Свободную от всего, что тянуло его вниз. А теперь еще и свободную от Англии. Страны, заключившей его в тюрьму. Страны, которую он ненавидел.

Повернувшись, он прислонился к борту и подставил лицо солнцу. Через несколько минут у него стала гореть кожа. Пенфолду было все равно. Слишком долго он пробыл бледным.

Порой бывает трудно измерить время. Понять, прошло несколько минут или часов. На это влияют разные факторы. Включая солнце, которое порой бывает почти гипнотическим.