Обреченность

Мои соски напрягаются и превращаются в острые пики, тонкая ткань простыни ощущается угнетающей на моей возбужденной коже. Воздух в комнате превращается из прохладного в удушающий за считанные секунды.

Я вижу, как кулаки Коула сжимаются у него по бокам, его левая рука дергается практически незаметно, прежде чем начинает целенаправленно двигаться, вытаскивая твёрдую длину из брюк. Его рука скользит вниз до того, как обводит круг у основания, его хватка твердая, и головка его члена покрывается влагой от прикосновения.

Я проглатываю сухость во рту.

— Наблюдай за мной.

Команда. Всегда команда. И его тон заставляет меня подчиниться.

В его приказе не было необходимости, так как я уже прикована к месту, и мой пристальный взгляд приклеился к каждому ритмичному движению кисти по его стержню.

— Должен ли я рассказать тебе, о чём я думаю прямо сейчас?

Вопрос.

Слова — нежелательные нарушители, вторгающиеся в сцену, разыгрываемую передо мной.

— Нет, — шепчу я ложь осипшим голосом.

— Нет? — в его голосе таится намек на поддразнивание, но не легкое, а жестокое и служащее только для того, чтобы усилить моё желание до невыносимо высокого уровня. — Разве ты не хочешь узнать, какого рода мысли делают меня таким твердым? Несмотря на всю хрень, которая произошла за последние несколько дней, эти мысли никогда не выходили из моей головы. Издеваясь надо мной, подталкивали меня взять тебя и сломать, пока ты больше не будешь отзываться ни на кого, кроме меня.

— Нет. Не надо, — звучат слабые слова. Слабая отговорка, прозвучавшая в моем ответе, никого не убеждает, мы оба знаем, что я хотела бы сказать другие слова.

— Я не верю тебе.

Его движения замедляются, в то время как он начинает поглаживать медленными движениями кулака до самой головки, где его ладонь неторопливо вытирает капельку предэякулята, прежде чем он скользит твердой хваткой вниз по всей длине.

Он ухмыляется, и я могу слышать это в его голосе, несмотря на то, что мои глаза жадно продолжают поглощать вид передо мной.

— Тебе нравиться наблюдать, не так ли, принцесса? Я заметил это в «Империи». То, как ты ерзала на своём месте, сжимая свои бёдра, пока те девочки вылизывали киски друг друга. То, как ты отодвигалась и извивалась, когда наблюдала за тем, как мужчина таранит своим членом горло своей рабыни.

Я трясу своей головой, неспособная больше выражаться словами.

— Я тоже люблю наблюдать, но это не чужие губы оборачиваются вокруг моего члена — вот, о чём я думаю, когда делаю это, — он делает шаг к кровати, и я инстинктивно отодвигаюсь дальше по матрасу. — И это не чужая тугая киска, которую я чувствую, стискивает меня до оргазма, — ещё один шаг вперед, но мне некуда бежать. — Это не их длинные волосы, которые я представляю, намотаны на мой кулак.

Его движения кисти набирают темп, и мне удается резко отодвинуться на самый дальний край кровати, пока я не упираюсь спиной в стену, пойманная в ловушку.

У меня появляется возможность быстро взглянуть ему в лицо, и его улыбка напоминает мне льва, готового атаковать свою добычу.

Он останавливается, когда его голени достигают края кровати. Движения по его длине ни разу не замедляются.

— Я расскажу тебе секрет, принцесса. С той секунды, когда я увидел тебя и поклялся заставить другую шлюху Крэйвен заплатить, я боролся с этим, — он показывает жестом на свой твердокаменный член, яростно усиливая хватку на нем.

— Пришло время тебе выполнить твои супружеские обязанности и освободить своего мужа от его бремени.

И хотя я стремлюсь сделать это, я лишь бессмысленно пялюсь на покрасневшую и раздувшуюся головку его члена, которую он безжалостно стискивает в своём кулаке, я хочу, нет, я нуждаюсь попробовать её на вкус, но я ведь не должна чувствовать подобное.

Он сказал, что заставит меня умолять его. Он будет долго ждать. Никто не может желать того, чего у него никогда не было.

Упрямо выпятив подбородок, я встречаюсь своими глазами с его глазами, наполненными похотью.

— Если ты чего-то хочешь от меня, тебе лучше это взять. Я никогда не отдам тебе это по доброй воле.

Затем он смеется — звук чуждый моим ушам, но являющийся ещё большим эротическим возбуждением.

— Ох, принцесса. Твоё тело уже подчинилось мне много раз, или ты забыла? Ты можешь обманывать свой разум, веря лжи, но твоё тело предает тебя.

Я качаю головой, отказываясь принимать то, что я знаю — это правда. И я глупо рассчитываю на то, что, натянув крепче на себя простынь, я остановлю то, чтобы не собиралось произойти со мной.

Я визжу, когда его свободная рука выхватывает и вырывает из моих рук простыню одним резким рывком. Потрясенная своей выставленной напоказ наготой, я двигаюсь недостаточно быстро, чтобы укрыться от его руки, захватывающей мою лодыжку, и ещё одним мощным рывком я опрокинута на край кровати, моё дыхание затруднено.

Я могу пинаться, кричать и царапаться, но это будет бесполезно.

Для меня нет никакого спасения — мы оба это знаем, и в этот момент я не хочу вырваться на свободу.