Обреченные пылать

Тем летом, когда Энтони, Джереми, Хьюи и знакомый мальчишка с соседней улицы, с которыми я, не смотря на свой возраст и пол, на равных играла в футбол, разбежались врассыпную, лишь бы не соваться на территорию устрашающего мистера Гутмана, я поняла, что недостаточно родиться мальчишкой, чтобы быть мужественным. Либо ты с течением жизни вырабатываешь в себе эту черту характера, либо так навсегда и остаёшься девчонкой, независимо от того, появился ты на свет с яйцами или без них. Именно так я думала в тот жаркий летний день, украдкой открывая калитку во двор мистера Гутмана, параллельно убеждая себя в том, что даже если мистер Гутман и украдёт меня, Миша всё равно не успеет присвоить себе мою коллекцию камней, на которую она давно точит один из своих шатающихся молочных зубов, потому что мой храбрый отец быстро найдёт меня и даже из-под земли достанет, особенно если я в очередной раз наведу шорох в его и без того беспорядочной мастерской. Накануне вечером он мне так прямо и сказал: “Таша Грэхэм, если я ещё раз узнаю, что ты без спросу роешься своим любопытным рыльцем в моих инструментах, я откручу шуруповёртом твои пытливые пальчики так, что даже мама их тебе заново прикрутить не сможет. Понятно?.. Из-под земли тебя достану, если из моего набора ещё раз пропадет хотя бы один инструмент…”. А так как с утра пораньше я стащила у него ручную пилу, чтобы отпилить лишние части тела пиноккио Миши, и до сих пор не вернула инструмент на место, так как имеющая пятилетний опыт общения со мной Миша спрятала от меня свою страшную игрушку слишком хорошо, отец теперь точно не успокоится, пока не найдёт меня, будь я даже в заточении непроходимого лабиринта тёмных комнат дома самого мистера Гутмана. Так что, заходя в соседский двор, мне точно нечего было бояться. Ну разве что того, что отец и вправду открутит мне мои драгоценные пальцы…

Я ещё не дошла до низкого садового домика, к которому приближалась буквально на цыпочках, постоянно оглядываясь в надежде на то, что мальчишки, которых и след простыл, не наблюдают сейчас за моей трусливой осторожностью, над которой, увидь они её только, потом до конца моих дней бы подтрунивали, как вдруг услышала странный металлический щелчок. По логике вещей, нормальный ребёнок в подобной ситуации сверкал бы пятками, убегая со двора устрашающего мистера Гутмана, но, по-видимому, я уже тогда была ненормальной. Вместо того, чтобы сбежать, я становилась на месте и прислушалась. Спустя секунду раздался повторный щелчок, после которого снова всё стихло, а спустя ещё несколько секунд щелчок вновь повторился. Я не могла устоять перед своим любопытством, которое прежде, где-то глубоко внутри меня, ещё не было наглухо отбитым вместе с чувством любви к жизни. Но мои потери, приведшие к оглушению и даже параличу определённых моих чувств, произошли позже, а пока я была пятилеткой с обострённым чувством любопытства и неосознанной целеустремленностью однажды всё-таки заставить отца открутить мне пальцы (на его месте я бы обратила внимание на мою задницу – она у меня явно была с изъяном, постоянно искала на себя приключения различного рода).

Послушав немного металлический лязг, я, по привычке потерев руки о бёдра, сделала крадущийся шаг вперёд, затем ещё один и ещё один, после чего прислонилась спиной к садовому домику и замерла на бесконечно долгую минуту, в любой момент готовая сорваться с места и побежать назад к калитке с диким криком о помощи. Но ничего, что могло бы заставить меня завопить, не происходило, что подталкивало меня продолжать красться вдоль стены к углу садового домика, за которым что-то так заманчиво звякало. Мне понадобилась целая минута, чтобы сделать каких-то пятнадцать шагов, после чего ещё одна минута на то, чтобы высунуть кончик своего любопытствующего носа за угол. Как только я осмелилась это сделать, я увидела следующую картину: мистер Гутман – а я была уверена в том, что это именно он, хотя прежде никогда его и не видела – стоял возле размашистого куста алых роз и подстригал его настолько громадными ножницами, что я едва ли смогла бы удержать их, если бы мне вдруг их вручили, и прямо у его ног лежал интересующий меня мяч жёлто-сине-красной расцветки.

Увидев свою цель, я замерла, как вдруг мистер Гутман неожиданно повернул в мою сторону голову и, не опуская ножниц, тоже замер. Я сразу же отметила его схожесть с красивым садовником из японского аниме, которое я недавно увидела в гостях у одноклассницы Джереми, “тайно” в него по уши влюблённой.