Обреченные жить (Форт у Синей реки)

— Ну, хорошо. Ты, похоже, так и не решишься, сама. Тогда я кое-что скажу, а ты прими к сведению. Я услал Дока потому, что ты этого хотела. А хотела ты этого, для того, чтобы никто не мог помешать нам остаться сегодня вместе. Вместе… — я сделал акцент на последнем слове.

Она закрыла глаза и замерла, где стояла, совсем покраснев. Сквозь ладони вырвался еле слышный шепот:

— Не мучь меня… Я сама не знаю, что делаю.

— Лада… зато люди все знают… Или, потом узнают, что я был здесь, с тобой. Если хочешь, я уйду. Но прежде, чем я это сделаю, нужно чтобы ты знала. Никто не считает тебя шлюхой, никто не хочет напоминать тебе о том, что случилось, никто не видит в тебе отверженную. Ты такая же, как все мы, со всеми своими бедами и радостями. Ты можешь поверить мне, как вождю? И… тебе вовсе не обязательно ложиться со мной, чтобы в это поверить.

— А ты сам можешь в это поверить? Ты все понял, хоть я не сказала ни слова, но так и не понял, что я хочу доказать себе самой… Себе, в первую очередь! Никто меня не обижает — это правда. Но каково быть такой, как я? Разве, только Анна может все это понять.

Я повернулся и, встав возле ее постели, медленно развязал пояс. Лада смотрела на меня и у нее вздрогнули губы. Я расшнуровал завязки на вороте и стянул рубашку. Лада сделала неуверенный шаг вперед, потом другой.

— Зачем ты так…

— А как? Меж нами нет никаких чувств, нет особой привязанности, ничего нет. Что ты хочешь, чтобы я вел себя иначе? Раз все мы здесь самцы и ты видишь в нас только похотливых кобелей — что тогда ты хочешь от меня? Вот я и не хочу никаких недомолвок. Спать? Давай спать. Сделаем все, по-быстрому, и я пойду.

— Нет! Я не стану!..

— Да? Это откуда такая уверенность? Кто тебе сказал, что будет по-другому?

— Нет! Я не виновата в том, что со мной… что меня… Ты же только что говорил!..

Я обхватил ее вздрагивающие плечи:

— Значит, не шлюха. И не хочешь ею быть? Тогда зачем ты решила, вот так, запросто, переспать с первым встречным? Пусть, вождем — это, по-моему, все равно.

— Но…

— Что, но? А как иначе мне это понимать? А… Слезы появились. Это уже лучше. По крайней мере — сердце еще не совсем очерствело.

Я усадил ее на постель и уже более мягко спросил:

— Ну что, полегчало?

— Да… — она хлюпала носом, уткнувшись в мое плечо. Некоторое время мы просто молча сидели, пока она полностью не успокоилась.

— Откуда это? — она осторожно дотронулась до рубца на боку.

— Бурый… не знаю, видела ли ты таких. Давно, еще в самом начале. Я тогда только встретил Нату, и понятия не имел про всех остальных.

— А вот еще. И еще… Ты ее любишь?

— Больше жизни.

— А Элину?

— Как саму жизнь.

Лада подняла глаза, переведя взгляд на мое лицо:

— Ты говоришь правду… Разве так бывает? Разве можно любить двоих сразу?

— Бывает, как видишь. И они, обе, любят меня. Так бывает?

— А меня никто не любит… Они теперь будут меня ненавидеть. Я такая дура…

Я осторожно прикоснулся к ее плечам. Лада вздрогнула, но не отстранилась. Мне вдруг захотелось ее обнять…

— Все равно, пусть… Ты пришел, и я никуда тебя не отпущу. Я могу быть счастливой, хоть одну ночь? Разве это так много? Я так устала быть отверженной…

— Не таи на них зла. Ната знает обо всем, и она не сказала о тебе ни единого плохого слова.

— Она знает, что ты здесь? — Изумлению Лады не было предела. — Но ведь… Зная, зачем я тебя позвала?

— Да.

Я не стал упоминать о том, что и инициатива моего прихода принадлежала моей жене.

— Вы поразительные люди…

Вместо ответа я провел кончиками пальцев по ее лицу. Лада потупилась и придвинулась поближе.

— Ты, действительно хочешь меня, или, только потому, что так надо? — она с надеждой ждала ответа на свой вопрос, пытливо заглядывая мне в лицо. Лгать не имело смысла…

— Так надо тебе. Но, именно сейчас, я хочу именно тебя.

— Дар… Пойми меня. Не осуждай… После Беса и его ублюдков, у меня никого не было. А до них я вообще никого не знала. Мне по ночам их лица приходят, в крови и с ухмылкой… и каждую ночь насилуют. Что мне остается? Я Анну даже отговаривать не хотела — сама тоже чувствую, что и она. Так жить невозможно… А из наших — только ты можешь все понять. Я ведь знаю… про Нату.

Продолжения мне не требовалось. Стало ясно, почему выбор девушки выпал не на другого мужчину. Откуда-то зная о прошлом моей юной и столько пережившей подруги, Лада сделала выбор именно такой, какой могла себе представить. В ее глазах, только я мог вернуть ей надежду на лучшее — примерно так, как она видела это в глазах моей маленькой и верной спутницы.

Я опустил ладони вдоль тела, и, зацепив пальцами края рубашки, потянул ее вверх. Она подняла руки. Рубаха полетела в сторону, а я притронулся к большим и тяжелым грудям, двумя спелыми арбузами, нависшими над неожиданно стройной талией.

— Сделай, что-нибудь, у меня ноги подгибаются…

Я обнял ее одной рукой и потянул за поясок, удерживающий штаны. Лада вздохнула:

— Ты меня не поцелуешь?

— Прости… — я остановился и крепко прижал ее к себе. — Я так тебя хочу, что совсем забыл обо всем. Не сердись на меня, и не думай ничего плохого. Мне так хочется быть с тобой, что я еле сдерживаюсь…