Обреченный

В спортзал Шелестов не ходил, считая это бессмысленной тратой времени. На женщинах, как поумневший наркоман на опиуме, он поставил крест. С ними он с полной убежденностью связывал свою судьбу: жизнь или смерть. Вечерами он надевал наушники, чтобы не слышать доносящегося из коридора шума, и читал, лежа на койке. Библию он постигал медленно и с трудом, как когда-то в школе химию. Прочитав два, три абзаца, опускал тяжелую книгу на грудь и подолгу смотрел на трещину в потолке.

Глава 34

Конечно, она выбрала не самое лучшее место для свидания, но ей очень хотелось, чтобы оно чем-то напоминало то место, где она впервые встретила и полюбила Обреченного. Под огромным мостом на Крымской набережной было сумрачно и сыро. Бесконечным потоком по нему и под ним проезжали машины, их грохот многократно усиливался эхом. Из-под колес выплескивались фонтаны жидкой грязи, в ней были выпачканы все некогда белые опоры.

В день выхода газеты с объявлением Галька пришла под мост в пять-тридцать. До этого она успела прийти в парикмахерскую, сделать укладку и маникюр. В белом плаще, с короткой мальчишеской прической и ярко накрашенными губами она выглядела очень привлекательно. Пока она шла к мосту, проезжающие мимо машины сигналили ей, из окон высовывались восторженные лица, которые что-то выкрикивали насчет досуга и долларов. Галька верила своему предчувствию, оно почти всегда сбывалось. Сейчас внутренний голос говорил ей, что Обреченный уже стоит под мостом.

Сердце ее бешено колотилось, она переходила Москва-реку по мосту, смотрела вниз, но невозможно было увидеть того, кто стоял бы под мостом. Встречный ветер портил ей настроение, потому что рушил прическу, за которую она отдала четверть получки. Вдобавок, ее черные туфельки покрылись гадкими коричневыми капельками, и колготки были немного забрызганы.

У парка Горького Галька остановилась, протерла туфли носовым платком, выкинула его в урну и свернула к набережной, под мост.

Уже метров за сто она увидела, что за опорой мелькнула черная куртка, и внутри у нее что-то сжалось — то ли от страха, то ли от счастливого предчувствия. Рискуя споткнуться на разбитом асфальте, она не спускала глаз с черной куртки и вдруг ахнула, обманувшись. Обладателем черной куртки оказалась женщина. Согнувшись под тяжестью сумки, она стояла на обочине, пытаясь перейти дорогу.

Еще полчаса, вспомнила Галька. Наибольшая вероятность появления Обреченного была еще впереди.

Она встала у опоры так, чтобы ее можно было заметить с обеих сторон набережной и, в то же время, чтобы не долетали брызги машин. Посмотрела на часы, вытащила из сумочки газету, развернула. Еще раз полюбовалась объявлением. Спрятала ее и стал прогуливаться под мостом. Всякий раз, когда она замечала идущего в ее сторону человека, сердце вздрагивало в груди, дыхание замирало. Должно быть, в эти мгновения она сильно краснела.

Прошло полчаса. Сейчас, сейчас, шептала она, совершенно уверенная во встрече.

Прошло еще пятнадцать минут. Он может опоздать, думала Галька. Метро в это время отвратительно ходит.

Темнело. Автомобили зажгли фары. Их свет слепил Гальку, и она повернулась спиной к дороге. На грязно-белой стене черной краской кто-то продемонстрировал свои познания в области рок-групп и излил ненависть к политикам. Темно-синий "Жигуленок" остановился в нескольких шагах от нее. Открылась дверца, в лужу встал сутулый мужчина. Он дважды обошел машину, глядя на колеса, открыл багажник, вынул оттуда несколько пустых бутылок из-под шампанского и поставил их на обочину. Потом сунул руки в карманы куртки, в упор разглядывая Гальку.

— Вам чем-нибудь помочь? — спросил он.

Галька покачала головой. Сутулый кивнул, сел в машину. Под багажником забегали красные огоньки. Окутав себя облаком белого дыма, "Жигуленок" зашелестел по луже.

Прошло еще минут двадцать. Надежда в ее сердце растворялась, как кусочек сахара в стакане чая. Галька понимала, что Обреченный сегодня не придет. Для очистки совести она прождала еще минут десять, и когда промокшие ноги стали нестерпимо ныть от холода, медленно побрела в сторону метро. По пути она еще всматривалась в лица прохожих, пока в глазах не стало рябить. Тогда она ускорила шаг и оставила попытки увидеть его лицо в толпе. Она убеждала себя, что никакой трагедии не произошло, если Обреченный опоздал на встречу, то обязательно придет в это же время завтра. А если объявление не попалось ему на глаза, то Галька продублирует его через несколько дней.

Но и на следующий день Обреченный не пришел под мост, и все повторилось как днем раньше: грохочущие машины, струйки грязи из-под колес, ослепительный свет фар и стылый воздух, насыщенный вонью автомобильных выхлопов.