Обреченный

— Ну вот что, — разозлилась Галька, чувствуя себя оскорбленной грубостью незнакомого инородца. — Вы здесь посторонний человек, и я вас ни видеть, ни слышать не хочу… Бор! — Она повернула лицо. — Ты не можешь сделать доброе дело просто так? Тебе ведь это ничего не стоит, почему же ты не хочешь помочь мне?

— Если бы ничего не стоило! — сквозь зубы процедил Бор.

— Мне надоело ждать, — Альгис выплюнул жвачку себе под ноги и раздавил ее.

— Сейчас идем, Альгис! — крикнул Бор, крепко сжал Гальку за локоть и тихо, в лицо, сказал: — Понимаешь, благородная леди, мне, конечно же, очень хотелось бы сэкономить баксы и не покупать для него проститутку. Я думал, что ты выручишь меня, а я — тебя. Ты никогда без моей помощи не разыщешь Обреченного, потому что у тебя нет вообще никаких данных о нем. Но ты, как я понял, выручить меня не хочешь. Я вынужден ответить тебе тем же. Так что сиди, дура, под мостом и жди своего Обреченного.

Он догнал Альгиса, и они быстро пошли в направлении метро.

Ублюдок, думала о Боре Галька, говнюк. Подонок. Сволочь. Гадина ползучая… Слезы застилали ее глаза. Она представила, как ей придется завтра опять ехать сюда, торчать под мостом в грязи и вони уже без всякой надежды встретиться с Обреченным. Если бы она могла заполучить удостоверение! Уже послезавтра, в понедельник утром, они могли бы встретиться.

Злость, боль и обида душили ее. Она стала бить кулачками по поручню ограждения, в отчаянии крича и ругаясь. Прохожие оглядывались, кто-то постучал себя пальцем по голове. Кто-то попытался ее успокоить…

…Она с трудом сдержала частое дыхание, поправила прическу, растянула губы в улыбке и сделала еще несколько шагов вниз по эскалатору. Бор и Альгис стояли к ней спиной и не видели ее. Галька положила им руки на плечи.

— Ну что, мальчики? Есть предложение немного расслабиться.

Бор повернул свою круглую, краснощекую голову и ухмыльнулся.

— Давно бы так, — ответил он и отошел в сторону, уступая ей место рядом с Альгисом.

Глава 35

Неудачи вынудили ее стать пессимисткой. Галька добросовестно готовила себя к тому, что в понедельник встреча с Обреченным вновь может не состояться. Командировка, предполагала она, учения. Что еще бывает у военных?

Защита для нервной системы была сооружена.

Она маршировала по плацу перед зданием военкомата с восьми утра. Когда это занятие ей надоело, стала изучать разукрашенные звездочками и танками щиты, на которых рассказывалось об обязанностях солдата и его ответственности перед законом.

После девяти в военкомат стали заходить люди. Галька уже караулила входную дверь, прыгала на месте, согревая ноги. Сейчас, говорила она себе, исподлобья следя за людьми, сейчас он придет.

Она вынула из сумочки удостоверение Обреченного в коричневой обложке, раскрыла его. Шелестов Александр Григорьевич, Шэ А Гэ, ШАГ. Хорошие у него инициалы, слово образуют. Есть в нем что-то целеустремленное, военное, неудержимое. А у нее одни согласные — ДНП, Данилова Надежда Петровна.

Сейчас он придет, думала Галька, и, наверное, не сразу узнает меня. Вытаращит глаза: "Галька? Ты? Откуда?" От верблюда! А может быть, кинется обнимать… Хотя нет, Обреченный сдержанный, эмоции хорошо прячет, не разглядишь. Разве что глаза выдадут. Она протянет ему удостоверение — какой все-таки прекрасный повод для встречи! Повод, который ничему не обязывает ни его, ни ее. Галька тоже постарается быть спокойной. О ее второй поездке в Крым не скажет ни слова. И, конечно, ни полнамека на мерзкого Бора и его отвратного Альгиса.

Галька села на скамейку у входа. Хромая ворона, переваливаясь как утка, приблизилась к ее ногам, что-то клюнула, наклонила голову, наблюдая за ней одним глазом. Подошли и застыли у самых дверей дама в бежевом плаще и долговязый мальчик с прыщиками и редкой порослью на маленьком подбородке.

— Ну, что ты встал? — спросила дама.

Мальчик скривился и стал разглядывать свои ботинки.

— Алексей! — повысила голос дама. — Дальше — что?

— А ты не можешь сама? — не поднимая головы, проблеял Алексей.

— Мне страшно за твое будущее, — призналась дама и первой вошла в двери. — Тебе восемнадцать лет, а ты ведешь себя как ребенок.

Подлетела зеленая машина с брезентовым верхом, из нее вывалился тяжеловесный офицер, в три шага поравнялся с Галькой, с грохотом распахнул дверь и с трудом протиснулся внутрь. Интуиция подсказала Гальке — так перемещаются в пространстве большие начальники.

Военкоматский дворик опустел. Десять, одиннадцатый час.

Галька поднесла к лицу зеркальце, подправила помадой губки, улыбнулась своему отражению. Прежде чем распахнуть дверь, она нарисовала помадой на стекле маленькое крутобокое сердечко.

Вестибюль показался ей пустым, но как только она сделала шаг к лестнице, притаившийся за окошком дежурный сразу остановил ее.

— К кому, девушка?

— К Шелестову.

— Секундочку!

Под кожаный скрип дежурный выскочил из засады и встал перед Галькой. Это был маленький, кругленький человечек с хорошей улыбкой и виноватыми глазами. Он развел руки в стороны, отчего китель вместе поехал вверх, поглотив шею до самых ушей.